–  Мне уже лучше.
– Она села и отпила еще немного.
– О, эта вода ужасна.

–  И несомненно, будет все хуже.

В ту ночь они пошли помедленнее, но все же сделали почти восемь лиг. После полуночи они миновали соляные равнины, которые сменились полого поднимавшимся склоном, и в предрассветном свете увидели вдали утесы. До них, судя по всему, оставался всего один день пути.

–  Сколько нам осталось?
– Сверившись с картой, Шанд ответил:

–  Около пятнадцати лиг до утесов, но мы должны найти воду задолго до этого.

В полдень они набрели на зеленый оазис.

–  Спокойно, - сказал Шанд, положив руку на плечо Караны.
– Давай сначала убедимся, что там есть вода и ее можно пить. И будь осторожна: в таких местах водятся самые ядовитые твари на Сантенаре. Даже от укуса муравья ты не сможешь ходить неделю.

Карана осмотрела весь оазис, но воды не нашла и вернулась очень разочарованная. В это время Шанд рыл ножом ямку в центре оазиса, выкапывая корни и сгнившие листья и выбрасывая из нее влажный черный песок. Скоро в ямке начала собираться темная вода.

–  Вот бы пошлепать по воде босиком!
– мечтательно произнесла Карана.

–  Это для питья, - сказал Шанд.
– Если хочешь, вырой свою.

Она выбрала место, где почва была помягче, и, сбросив сапоги, взялась за дело. Скоро вода уже доходила ей до лодыжек, и Карана со счастливой улыбкой смывала с рук грязь.

–  Если бы мы провели тут неделю, я бы выкопала бассейн.

–  Прекрасно, - ответил Шанд, - Я рад, что ты больше не спешишь. А теперь пора обедать.

Она опустилась на землю рядом и осведомилась:

–  Какой пир ты приготовил сегодня?

–  Во-первых, я выкопал парочку твоих любимых ракушек, а во-вторых, тут есть фруктовые деревья. Вот, попробуй.
– И он протянул ей какой-то серый орех.

–  Как его едят?

–  Воткни вот так острие ножа, поверни, и половинки скорлупы раскроются.

Карана осторожно попробовала мякоть.

–  О, сладко!

–  А вот еще.
– Он показал ей шапку, полную каких-то коричневых семян или ягод.
– Горох пустыни. Из него получается хороший суп, но нужно долго возиться.

Обед был очень вкусный: ароматный "гороховый" суп, запеченные лангусты и чай, подслащенный экзотическими фруктами. Начали сгущаться сумерки. Карана пошла к своей яме за сапогами. Вдруг Шанд, полоскавший кружки, услышал ее крик.

Он помчался к Каране. Девушка лежала на земле, пытаясь скинуть сапог.

–  Меня кто-то укусил!
– крикнула она.

Сняв с нее сапог, Шанд перевернул его и вытряхнул на песок маленького черно-красного скорпиона. Шанд задавил его каблуком.

–  Ничего, - со слабой улыбкой сказала Карана.
– Уже не болит.

–  Плохо, - заметил Шанд, туго обматывая свой пояс вокруг ноги девушки. Он надрезал укус и высосал кровь из ранки, сплевывая на песок. Очень скоро у него начал неметь язык.

Пот выступил у Караны на лбу, голова склонилась на плечо, глаза закатились. Взвалив ее на плечо, Шанд бегом пустился к костру. Выхватив из огня головешку, он прижег рану, после чего забинтовал девушке ногу.

Карана стонала, ее била дрожь, затем ее вырвало. Ей стало очень холодно, губы посинели. Боль была ужасная, невыносимая. Девушка потеряла сознание.

Через несколько часов она очнулась и встретилась взглядом с встревоженным Шандом.

–  Зачем ты это сделал?
– слабым голосом произнесла она.
– Тебе обязательно нужно было прожигать во мне такую здоровую дырку?

–  Это был скорпион, укус которого смертелен. К счастью, он ужалил тебя в пятку, где кожа грубее. Если бы в палец или лодыжку, мне, вероятно, не удалось бы тебя спасти. Вот почему пришлось прижечь рану: тепло обезвреживает яд. Надеюсь, ты понимаешь, что о Катадзе не может быть и речи. Ты не сможешь ходить неделю.

Ничего не ответив, Карана отвернулась и страдала всю ночь, проклиная свое легкомыслие. У нее были дурные предчувствия относительно Лиана, которому постоянно угрожала опасность. Она увидела на ночном небе туманность Скорпиона, которая была ярче, чем обычно. Каране показалось, что небеса издеваются над ней.

Путешественники задержались на два дня, пока Карана не смогла наконец наступать на больную ногу. После этого девушка заторопилась в дорогу. Шанд соорудил ей костыль из ствола молодого деревца.