Он помолчал, потом пожал плечами и достал из кармана портсигар.

– Вы не курите, я полагаю, мисс Китчелл? Не против, если я закурю?

Он предложил сигарету Лэшу, и когда машина наполнилась ароматом турецкого табака, откинулся на сиденье, как будто разговор был закончен и ему больше нечего было сказать. Лэш медленно произнес:

– Тогда, я думаю, всех их ждет большое разочарование. Зачем вы нам это рассказываете?

Саид Омар рассмеялся.

– Вы совсем не глупы, мистер Холден, верно?

Это было утверждение, а не вопрос, и Лэш сказал:

– Конечно, я не глуп! Но я не понимаю, как все это связано со мной или с мисс Китчелл.

– Разве? Ну, возможно, вы правы. Все это только предупреждение.

– Предупреждение?
– Голос Лэша сорвался, и Дэни почувствовала, как его тело напряглось.
– Там, откуда я приехал, "предупреждение" - угрожающее слово. О чем вы нас предупреждаете? Или я вас неправильно понял, и это угроза?

– О нет!
– Саид Омар взмахнул руками.
– Вы меня неправильно поняли. Зачем мне вам угрожать? Я всего лишь хочу дать вам совет.

– Хорошо, мы слушаем.

– Если в легенде о спрятанном сокровище есть какая-то доля правды, любой, кто имеет хоть какие-нибудь сведения о нем, по моему, должен все рассказать его величеству султану, храни его Господь, или полиции.

– Почему? Потому, что обладание этими сведениями опасно?

– Да, конечно. Это может быть очень опасно. Но гораздо опаснее, хотя и не в моих интересах говорить об этом, если оно попадет в плохие руки. Такая сумма денег - большая опасность, если её используют в плохих целях. А её так и хотят использовать. В этом можете быть уверены. На этих деньгах лежит проклятие.

Лэш поспешил спросить:

– Вы же не верите в эти сказки?

Саид Омар взглянул на него и рассмеялся:

– Так вы об этом слышали? Да, верю, а вы нет. Но вы - молодой человек, мистер Холден, и из очень молодой страны. Вам ещё очень многое предстоит узнать - особенно о Востоке. Одну из наших истин можно выразить в следующих, быть может, немного избитых словах: "На небесах и на земле гораздо больше тайн, чем нам дано постичь".

С виноватой улыбкой он повернулся к Дэни.

– Извините меня, мисс Китчелл. Это вас совсем не интересует. Сейчас мы поедем в мой клуб, где будем отдыхать и пить. Там вы встретите моих друзей. Они гораздо интереснее меня.

Он отказался дальше говорить на эту тему и отвечать на какие бы то ни было вопросы и отвез их в Арабский клуб, где они прекрасно провели время под звездами. Потом они отведали старинных блюд в маленьком ресторанчике на тихой пустынной улочке, а в завершение поехали на берег моря за дворцом султана, чтобы вместе со многими другими послушать игру придворных музыкантов - отрывки из Гилберта и Салливана и "Красавицы Нью-Йорка".

Когда они вернулись в Дом теней, там все ещё горели огни и вечеринка была в разгаре, хотя уже была почти половина одиннадцатого. Саид Омар отказался войти вместе с ними. Следя на исчезающими огнями его машины, Лэш задумчиво произнес:

– Этот парень знает гораздо больше, чем говорит. Гораздо больше! Вопрос в том, чего он в действительности добивается? Он в самом деле на стороне националистов, как говорит, или это только блеф? Он будет не первым обеспеченным аристократом, который отвернется от своего класса и присоединится к бунтовщикам!

Дэни негромко сказала:

– Он разговаривал с тем человеком, Джембом, в аэропорту Найроби. Я их видела.

– Когда? Где? Ты мне не говорила.

– Я и думать об этом забыла. Было столько других проблем... Куда серьезнее.

Она все рассказала, и Лэш задумался:

– Хм... Это звучит очень подозрительно. Может быть, он сам все сделал? Подложил Джембу цианистый калий, потому что сам - кандидат номер один на пост диктатора. Может быть, он себя воображает в роли местного Гитлера. Фюрер Занзибара...

– "Владыка Земли и времени", - процитировала Дэни и тяжело вздохнула.

– Что это?

Дэни покраснела.

– Прости, я кое о чем вспомнила. Персидская надпись, которую он мне вчера переводил. Возможно, он думал, что станет таким владыкой и восстановит былое величие.

– И ему нужны деньги, чтобы начать. Может быть...

– Но это не он. Он ведь не мог украсть у меня письмо с картой. Иначе бы знал, где собака зарыта. А он не знает. Зато он может думать, что письмо все ещё у меня. Возможно, даже полагать, что я везде ношу его с собой. А я и не подумала!