– Скажи ему, что он больше уже ничего не сделает. Он перепробовал все, и ничего у него не вышло. Никаких даже проблесков не осталось... я вообще ничего не помню. Так что его попытка перетащить меня к себе в ведомство тоже не удалась. Я не в силах ему помочь, даже если бы и хотел.

Боррос махнул рукой.

– Иди к нему и передай, что сказал колдун. Мне он верить не хочет, а тебе, может быть, и поверит.

– Боррос, прошу вас, выслушайте меня, - прошептал Ронин.
– Я не даггам, и Фрейдал - не мой саардин. Мороз проклятый, ну посмотрите же на меня! Я был здесь у вас в прошлом цикле. Вы тогда болели, вам было очень плохо.

Боррос взглянул на него - в серой непроницаемой глубине его глаз блеснули тусклые золотые искорки - и мрачно хохотнул:

– Очень плохо мне было? Теперь это так называется?
– Его глаза заблестели.
– Тебе меня не провести. Ложь и обман без конца... впрочем, ничего другого от него ожидать не приходится. Твое время истекло. Пусть присылает следующего. Но ты ему все-таки передай, что ничего у него не выйдет. Ничего.

Сейчас Боррос был совсем другим - не похожим на того человека, с которым Ронин разговаривал еще в прошлом цикле. На того человека, которому он спас жизнь. И это тревожило Ронина. Очевидно, что никакой Боррос не сумасшедший. И Фрейдал это сразу поймет, если не понял уже. И было еще одно обстоятельство. Хотя колдун и сумел продержаться так долго, если Фрейдалу припрет, Боррос в конце концов выложит ему все, что тот хочет знать. Фрейдал умел добиваться того, что он хочет. Это Ронин уже понял.

– Как же мне вас убедить?

Уловив в голосе Ронина нетерпение и настойчивость, колдун хитровато улыбнулся.

– Хорошо. Сделаем так: я спрашиваю - ты отвечаешь. И если вдруг мне покажется, что есть в твоих словах что-то неискреннее... любая заминка с твоей стороны... и мы прекращаем наш разговор.

– Но у нас мало времени.
– Ронин покосился на дверь в коридор.

Боррос пожал плечами, скривив губы.

– Другого выхода я не вижу.

– Ну ладно, - махнул рукой Ронин.
– Если это вас убедит...

Взгляд серых глаз колдуна вдруг стал пристальным и холодным. Кристально ясным.

– Я не сказал, что меня это убедит.

Ронин раздраженно хмыкнул.

– Кто ты?
– коротко бросил Боррос.

– Меченосец.

– Кто твой саардин?

– У меня нет саардина.

– Что?
– глаза колдуна превратились в щелки.

– Я никому не служу.

Бледные руки поверх черного одеяла казались причудливыми белыми цветами.

– Интересно.
– Колдун запрокинул голову.
– И на чьей ты стороне?

– Еще не знаю, но Фрейдал мой враг.

– Хм. Это действительно так?

– Он уже дважды пытался меня убить.

– И ты думаешь, я тебе поверю?

Всему есть свой предел. Ронин схватил Борроса за грудки и притянул к себе, пока лица их не оказались совсем-совсем близко:

– Надо было мне бросить тебя подыхать в прошлом цикле. Чего ради я так напрягался - тебя спасал?

– Отпусти меня.

Ронин разжал пальцы. Колдун поправил рубашку.

– Расскажи мне, что произошло.

Ронин рассказал ему о поединке с Маршем.

– Ты сломал ему хребет?
– переспросил Боррос, мечтательно улыбнувшись.
– Ты уверен?

Ронин пожал плечами.

Колдун на мгновение закрыл глаза.

– Это было бы здорово...
– Он снова взглянул на Ронина.
– Продолжай.

Ронин рассказал о том, как им с К'рин пришлось спускаться на Сехну по старой заброшенной лестнице, потому что та лестница, которой они обычно пользовались, оказалась заваленной всяким хламом - и отнюдь не случайно, как он теперь понимал, - и о том, как они нашли ниру.

– У нее на жетоне было написано "девяносто девятый", но я понятия не имею, что она делала так высоко. Она была... вся искалечена. Конечно, руку она могла потерять и в результате несчастного случая, но вот язык... Она...

В серых глазах колдуна вспыхнули золотые искры. Его голова опять дернулась. Он поежился, но ничего не сказал.

– Мы не могли ее бросить. А потом...

Желтая голова Борроса качнулась из стороны в сторону.

– Мне кажется, я...

– ...она их всех забрала с собой...

– Не может быть.

– ...туда вниз, в яму.

– Не может быть, нет... Ее жетон, ты его видел. Как ее звали?

– Я не понимаю, зачем...

– Говори!
– колдун буквально впился в него взглядом.

– Корабб, - ответил Ронин.
– Ее звали Корабб.

Глаза колдуна вдруг смягчились - у Ронина невольно возникла ассоциация с мечом, убранным в ножны.

Боррос отвернулся:

– Мороз бы их всех побрал! Что же они творят?!

– Я вообще ничего не понимаю, - тряхнул головой Ронин.