– А тебе надо с ним поговорить по поводу собаки, - вдруг неожиданно трезво добавила Карен.
– Тебе повезло, я знаю. Элиза вчера вспылила и проболталась.

– Кто такая Элиза?

– Та самая, что притащила его ко мне. Или, вернее, та самая, которой он позволил себя притащить ко мне, - заключила Карен с иронией.
– Только услуга за услугу, Сара, дорогая. Информация за информацию.

– Карен, прошу тебя!
– нетерпеливо произнесла Сара.

Карен нехотя дала ей адрес.

– Спасибо, спасибо, - поблагодарила Сара.
– Я перезвоню.

Рафаэль остановился в небольшом, но чрезвычайно престижном доме в Белгравии. Нервно откинув со лба влажные волосы, Сара вошла в лифт. Взволнованная, разгоряченная, она напрочь потеряла свое обычное холодное самообладание. С некоторым опозданием она задумалась о том, что будет говорить Рафаэлю, и даже засомневалась в правильности своего поступка. Пожалуй, безрассудно было идти на поводу желания незамедлительно его увидеть. Двери лифта открылись, заставив ее вздрогнуть. Сара неуверенно пошла по покрытому мягким толстым ковром коридору, прислушиваясь к нараставшему внутри нее дурному предчувствию - ей было все труднее заставить себя идти вперед.

В нише перед дверью стояла ваза с прекрасно аранжированными цветами. Неужели эта квартира принадлежит Рафаэлю? Или он ее просто снимает? Как бы то ни было, она резко отличалась от тех, в которых они когда-то жили. Сара вытерла влажные ладони об элегантный синий жакет и прямую юбку. Рафаэль ненавидит синий цвет. Нахмурившись от этого невольного воспоминания, она позвонила.

Когда она надавила на кнопку во второй раз, дверь резко открылась, и перед ней предстал сам

Рафаэль. Он, видимо, только что натянул на себя белую шелковую рубашку, и волосы у него были еще влажными и взъерошенными после душа. На густых черных волосах, покрывавших его мускулистую грудь, еще сверкали маленькими кристалликами капельки воды. Сара бессознательно отвела взгляд от белевшей под волосами кожи. Во рту у нее пересохло, а по спине побежали мурашки. Наконец, взяв себя в руки, она посмотрела на него.

Сверкающие золотистыми искорками глаза скользнули по ее напряженному лицу, и от них не укрылся молящий блеск ее аметистовых глаз. Все его красивое тело напряглось, чувственный рот упрямо сжался. Чувственный... да, эти, словно искусно вылепленные, со страстным изгибом губы необыкновенно чувственны. Какие-то неприличные мысли непроизвольно пронеслись в голове Сары, ей стало нехорошо, и ее даже бросило в жар. Она была в замешательстве, а продолжающееся молчание еще больше ее смущало. Она и не знала, что Рафаэль может молчать. Это настораживало.

– Мне надо с тобой поговорить.

Это прозвучало больше как просьба, чем прелюдия зрелого признания, которое она собиралась сделать.

Он мягко отступил в сторону, выражая движением, хотя и довольно сдержанно, свое согласие. Слова здесь были излишни. Враждебность, исходившая от него, и без того была достаточно ощутима.

– Я через десять минут ухожу.

В его голосе не прозвучало ни извинения, ни предупреждения, просто утверждение о том, что, что бы она ни сделала, что бы ни сказала, у него нет намерения ее слушать.

– Может быть, ты передумаешь, когда меня выслушаешь, - дерзко заявила Сара.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Он провел Сару в просторный, но совершенно неприбранный холл. На софе валялись раскрытые книги, на полу - подушки, а прекрасный античный столик был весь уставлен пустыми стаканами. И все-таки Сара почувствовала себя здесь как дома. Беспорядок, неизменно сопровождавший Рафаэля, был ей до боли знаком и вызывал в ней такие живые воспоминания, что она лишь с огромным трудом контролировала себя.

– У тебя осталось шесть минут, - с явным нетерпением поторопил ее Рафаэль.

Столкнувшись с нахмуренным взглядом его золотистых глаз, Сара отвернулась, едва переводя дыхание.

– Сегодня утром я была у родителей.

– Что же здесь необычного?
– насмешливо, с каменным лицом поинтересовался он.
– Даже когда мы жили в Париже, ты ухитрялась проводить с ними по три недели в месяц!

Она покраснела, но решила не обращать внимания на его тон.

– До сегодняшнего утра я не знала, что пять лет назад ты приезжал ко мне в Англию. Они скрыли это от меня.

Его сузившиеся глаза не предвещали ничего хорошего. Всем своим видом он давал ей понять, что ему на это наплевать, и это обескураживало ее.

– Верю, - неожиданно заявил он.
– Хотя и не понимаю, какое это имеет теперь значение.

Чувства ее готовы были прорваться наружу, и, напрягшись всем телом, она умоляюще посмотрела на Рафаэля:

– Не понимаешь? Если бы... если бы я знала, я бы обязательно там была...

– De veias - Рафаэль широко развел руками, давая понять, что не верит.
– Поздороваться со своим неверным мужем и заключить его в свои объятья?