Ошарашенный такой наглостью Бенджи невольно оборачивается в направлении, указанном рукою Марлоу - и в этот миг как-то вдруг разом протрезвевший американец прыгает вперед. Тонтон-макут скукоживается от удара в пах; прикрываясь им как живым щитом, резидент выхватывает "беретту" с глушителем и молниеносно всаживает обойму в ветровое стекло бандитского джипа, разрисовывая это темное зеркало затейливыми веерами морозных узоров. Еще мгновение спустя Марлоу, обрушив рукоять пистолета на голову так и не разогнувшегося главаря, уже распахивает дверцу тоёты и методично добивает контрольными выстрелами раненых автоматчиков.

...Очнувшись от подмораживающей обонятельные нервы нашатырной вони из раздавленной ампулы, Бенджи обнаруживает себя лежащим в обширной бензиновой луже: Марлоу не пожалел вылить на главаря тонтон-макутов целую канистру. Сам резидент стоит шагах в пяти - небрежно подбрасывает и ловит плоскую армейскую зажигалку:

– Очухался? Ну так вот - теперь мой черед считать до двух! Мне нужна схема расположения ваших постов у летного поля, их численность и вооружение, позывные раций... Если я не буду всего этого знать на счет "два!", ты обратишься в замечательный бифштекс - с прожаренной, хрустящей корочкой... Раз!..
– щелкает зажигалка.

– Не-е-ет!!! Не надо!
– хрипит тонтон-макут.
– Всё расскажу, всё, что знаю! Но только... Какая гарантия, что ты меня не прикончишь?

– Никакой, - пожимает плечами Марлоу.
– Просто у тебя нет выбора.

43

Вашингтонская правительственная резиденция: мягкие светильники отражаются в начищенном светлом паркете, стены обшиты панелями из мореного дуба; общий стиль - неброская викторианская роскошь. Перед окованными декоративной красной медью дверьми - высоченный красавец-лейтенант в парадной темно-голубой форме ВВС и трое секьюрити в штатском (служба безопасности президента, подчиненная министерству финансов). Лейтенант отчаянно пытается что-то втолковать старшему из секьюрити, но тот лишь отрицательно качает головой - "Не положено!"

44

В рассекающем тьму карибской ночи "летающем вагоне" - последние приготовления к десантированию: квадратно-гнездовой капитан О'Лири рассовывает по кармашкам своей камуфляжной жилетки, упрятанной под цветастую пляжную хламиду, разнообразный боевой эквипмент - с той же артистической отточенностью движений, как у голливудских боевых роботов Шварценегера и Ван-Дамма. А вот трое собравшихся в кружок очаровательных амазонок - в бикини, но с автоматами - ведут тем временем между собою разговоры явно неуставные: не то рассказывают неприличные анекдоты, не то обсуждают сравнительные достоинства различных депилляторов... Впрочем, стоило командиру бросить на них укоризненный взгляд, как они тут же посерьезнели, и с должным рвением принимаются за подгонку снаряжения.

– Капитан!
– возникает в дверях кабины шлем одного из пилотов.
– Через пять минут заходим на посадку. Готовы?

– Мы всегда готовы, - меланхолично откликается ирландец.

45

Позиция тонтон-макутов у бровки летного поля: крупнокалиберный пулемет, автоматы, "Стингер". Над головами - быстро нарастающий гул вертолетных винтов. Старший отчаянно взывает в неоткликающуюся рацию: "Сеньор капитан, сеньор капитан, тревога!.. Да что они там, все померли, что ль?!"

– Эй, Мандела!
– окликает старшего наблюдатель с прибором ночного видения.
– Чего делать-то будем? Это ж "летающий вагон", не хрен собачий щас тебе на плешь высыпется десантная рота полного состава, и привет горячий!

– А хрен его знает, чего делать! Велено было - "без приказа в огневой контакт не вступать", ну и где он - тот приказ?

– Слышь, Мандела...
– это уже другой тонтон-макут.
– У нас, похоже, уже началось дезертирство - дозорный куда-то пропал...

– Что-о-о?!! Идиоты!.. Трево...
– но на этом месте вопль не в меру сообразительного командира обрывается странным чмокающим звуком: какая-то тень, мгновенно сгустившаяся из ночного мрака за спиною Манделы, рывком за волосы запрокидывает его голову назад и четко, "в одно касание", перерезает ему оттянутое горло от уха до уха...

Тень, ловко увернувшись от брызнувшего на нее фонтана крови, вершит среди оцепенелых тонтон-макутов свой танец смерти, напоминающий рваный полет летучей мыши. "Пок!..
– пок!..
– пок!..
– пок!..
– пок!.." - выстрелы из "беретты" с глушителем звучат немногим громче хлопка откупориваемого шампанского. Лишь двое или трое людей Манделы успевают хотя бы дотянуться до оружия.

Среди этих "двоих-троих" - и парень со "Стингером" на плече; он, ясное дело, стоял лицом к летному полю, как раз выполняя операцию "захват цели", и не успел даже обернуться к месту побоища. Пуля Марлоу угодила ему в шею, и сведенная судорогой боли кисть тонтон-макута намертво стискивает рукоять, вдавливая в нее пусковую кнопку. Вторая пуля, всаженная ему в затылок , ничего уже тут, разумеется, поправить не может.

...В сторону неразличимой пока во мраке туши летучего дракона взмывает с земли невесомо-стремительная желтоватая искра; подобно акуле, чующей сквозь стометровую водную толщу ничтожный привкус крови, она уже безошибочно унюхала в ночи то, чего вкуснее нет в мире: угарный жар выхлопа вертолетных двигателей...

46

Вашингтонский раут, меж тем, идет своим чередом: дамы в простеньких вечерних платьях по цене лимузина и бриллиантовых колье по цене ядерной субмарины, джентльмены в смокингах, бесшумные стюарды с коктейлями - ну, одним словом, "Династия"... И тут ровный гул изысканно-остроумных разговоров ни о чем разом обрывается, ибо за внезапно приоткрывшимися створками ведущих в зал дверей взорам собравшихся открывается нечто абсолютно немыслимое - Господи помилуй, да это же ДРАКА! А еще мгновение спустя в зал вваливается давешний лейтенант (китель расхристан, полуоторванный аксельбант свешивается чуть не до колена) с повисшими на нем секьюрити: чувствуется, что он в том самом душевном состоянии, когда человек способен крушить в щепки дубовую мебель или сворачивать шеи гулящим женам.