– А почему "Лаванда"?

– Так... Терпеть этот запах не могу.

И секретарша занялась корреспонденцией.

Интересно у баб мозги работают! Почему "Лаванда" и почему "терпеть не могу"? Уж не тебя ли она, Артур, терпеть не может? А на кой тебе её любовь? Чего надо - делает, а любовь с секретаршей шефа только дурак крутить станет. Где живешь - там не воруй.

Оксана подняла голову от работы:

– Только учтите, Артур Митрофанович, редакция сегодня с двух работает. Можете не торопиться.

И протянула листок с адресом.

Глава 25

Женька, на помощь!

Пятница - не самый мой счастливый день. Проехала чуть больше чем полдороги до своих - машина сломалась. Так что пришлось грузиться в автобус и путешествовать, как все люди. Хорошо хоть за тачку платить не надо...

И вот здесь, в восемьдесят пятом "экспрессе", пришла мне в голову простая мысль: какая же ты, деточка, защита для Иры? Конечно, две женщины подозрений не вызывают, но без хорошего мужского плеча трудновато будет крепость изображать. До Димы бы дозвониться...

По собственному опыту я хорошо знаю, что мужчины нет на месте именно тогда, когда он необходим. Разумеется, от мамы я ещё раз позвоню, но надо и запасной вариант предусмотреть.

Я выглянула в окно. До дома родителей - минуты три, пора к выходу протискиваться.

Родной подъезд встретил привычными запахами - подгоревшего масла и прогуливающихся кошек. Надо сказать, что у меня в подъезде пахнет ещё лучше - из-за мусоропровода. Если здесь вонь, как во львятнике, то у нас - как в обезьяннике, причем давно не чищенном.

Мама открыла дверь сразу после звонка. Она - музыкант в отставке, у неё абсолютный слух плюс просто слух, и мама слышит нас, ещё когда мы только в подъезд заходим.

А потом стоит под дверью - ждет.

– Чего это ты сегодня гуляешь?

– Лето, работы мало... Вот шеф и отпустил погулять. Обещал, что теперь по пятницам до самого октября всего полдня будем работать.

– Это хорошо. Что будешь кушать?

В этом вопросе - вся моя мамочка: не буду ли, а что.

– Вкусненького хочу...

– Отлично. Я оладушки с яблоками пожарила. Чайник уже кипит. Идем.

– Погоди. Пойду с папой поздороваюсь. И ещё пару звонков сделать надо.

– К папе иди. Звонить будешь потом, сытая.

И спорить тут бесполезно. Я пошла в комнату родителей. Папа валялся и читал.

Я поцеловала его и отдала зажигалку, которую уже пару дней носила в сумке. Китайцы на ней фигурно изобразили дракона. Папа у меня эти штуки коллекционирует. Еще со студенческих пор, когда китайцы в Союзе учились.

Мама в кухне недовольно гремела посудой. Я сделала новый компресс со "жгучкой" и намотала вокруг папиного многострадального плеча.

Оладьи у мамы - это да! Я с полным ртом рассказывала всякие истории про своих клиентов, стараясь, чтобы получилось внятнее.

– Не торопись, ешь как следует. Сумку я тебе уже собрала. Вас с подружкой будет двое?

– Наверное, - я пожала плечами.
– Если её парень с нами не поедет.

– Ну, это неважно, хватит на всех. Во внутреннем кармашке сумки инструкция и деньги.

– Какие деньги?

– Нам крышу должны были покрасить. А завтра ты расплатишься.

– Мам, ну есть у меня деньги...

– Тихо! Я сказала, значит, так и делай.

Я тяжело вздохнула - мама не меняется. Сумка была, мягко говоря, неподъемная.

– Мама, а что там еще?

– Так, мелочи всякие...

– А как я её довезу?

– Ничего, довезешь. Это же для вас...

Видя, что я уже допиваю чай, мама скомандовала:

– Иди, звони...

Я давно уже поняла, почему Алька не женится - он себе такую, как наша мамочка, нигде не найдет. И, с другой стороны, кто с нашим чудищем уживется?

У Колесникова опять был автоответчик. Пришлось лезть в сумку за блокнотом. Я веду его уже лет пятнадцать. И стал он за это время похож на блокнот Агасфера Лукича из романа Стругацких. Вот только выпадающие страницы не вспыхивают адским светом, а просто тихо планируют на пол или на землю - это уж как повезет. Сама мысль о том, что надо завести новый и по возможности аккуратно туда все перенести, вызывает у меня шок. Так и хожу с разобранным на листики - зато там все вместе и ничего не теряется.