Все было тихо и мирно, если не обращать внимание на охрану.

Херольф, уже в человеческом облике, щелкнул пальцами и махнул рукой дюжине серых Сынов, которые немедленно рассыпались и направились вверх по склону, пронзительно взлаивая и подвывая, словно перекликались друг с другом и со своими вожаками - вероятно, так оно и было.

Подъехал и остановился третий экипаж, откуда выпустили мать и отца. Торри сделал к ним шаг, но страж опустил копье, направив острие в грудь молодому человеку.

– Не стоит, - проронил Бранден дель Бранден, отводя копье от груди Торри движением пальца.
– Не вижу здесь ничего страшного.
– Он повернулся к отцу Торри.
– Я предлагаю дать мне слово чести; ваши дамы станут заложницами, а вы пообещаете не убегать и не брать в руки оружие.

– А что взамен? Бранден пожал плечами.

– Взамен, Ториан дель Ториан, вам развяжут руки, и у вас будет такая же возможность помыться и привести себя в порядок, как у вашего сына, его дамы и вашей... жены.

Отец почти не раздумывал:

– На эту ночь я даю вам слово.

– Очень хорошо.
– Бранден щелкнул пальцами.
– Освободите Ториана дель Ториана от уз и не забудьте сковать его снова на рассвете.

Один из стражей - увидев нашивку на его плече, Торри решил, что это офицер, - сделал шаг вперед.

– Ториана Изменника? Вы поверите на слово Ториану Изменнику?

Торри вышел вперед.

– Что, приятно оскорблять человека, когда у тебя в руках меч, а он безоружен?

Он услышал, как позади задохнулась мать и отец издал низкий недовольный звук.

Стоявший сам по себе - никто из людей, казалось, не желал находиться подле него - Херольф улыбнулся, показав зубы слишком острые и желтые, чтобы походить на человеческие.

– А, хоть кто-то с характером по крайней мере!
– Офицер неприятно улыбнулся и поклонился, не сгибая спину.
– Я Данар дель Регинал, минор и коадъютант Дома Пламени. Лорд Бранден, даете ли вы позволение решить дело поединком сегодня вечером?

У Брандена был такой вид, будто он проглотил какую-то кислятину.

– Только до первого касания. Я не желаю видеть иной крови, кроме той, которая прольется после первого укола.
– Он повернулся к Торри; на его лице, а в особенности - в глазах не осталось и следа улыбки.
– Вы выросли не здесь, потому я прошу вас не обижаться, если я специально укажу вам: бой только до первой крови; я сам буду распорядителем дуэли и позабочусь об этом.

Торри кивнул, хотя шея у него, казалось, одеревенела.

– Я понимаю. Бранден поджал губы.

– Что ж, слово дано, и в ожидании поединка вам бы лучше удалиться и освежиться.
– Он протянул руку.
– Вот ваши шатры; вашу даму проводят к реке вестри.

Внутри шатра мерцал один-единственный светильник, свисавший с крестовины над головой, как раз под укрытой колпаком отдушиной, проделанной в шелковой ткани. Полом шатра служил толстый ковер, постеленный прямо на мягкую траву; в углу лежали две скатанные в рулоны постели, каждая перехвачена лентой, завязанной сложным узлом.

Губы у отца побелели.

– Зачем ты это сделал? Торри захотелось ударить его.

– Я устал сидеть и терпеть - в отличие от тебя! У матери был такой вид, как будто Торри ударил ее.

– Неужели ты думаешь...

– Думает.
– Отец покачал головой.
– Надо было лучше его учить.

– Торри, - произнесла мать, - ты что, в самом деле считаешь, что твой отец - трус?

– Они так считают.

Отец улыбнулся.

Мать встряхнула головой.

– И почему же? Потому что, сдавшись, чтобы спасти нас с Мэгги, он ведет себя покорно?

– Да, он всегда жмется и...

– Думаешь, это спасет их от ножа в горло, - мать усмехнулась, - когда придет время?

– Если только это время придет... Я слишком долго ждал удобного момента, чтобы освободить Торри, Мэгги и тебя, - произнес отец.
– Но я не видел возможности!

Мать похлопала его по руке.

– Все хорошо, - сказала она.
– Мы и теперь найдем способ выбраться.

Они впервые за долгое время могли говорить, не боясь подслушивания.

– Мам, ты раньше знала обо всем этом? Та сдержанно улыбнулись.