– Нет, - произнес наконец Харбард.
– Ты говоришь о моих гостях, чужак, а гость уйдет от меня не раньше, чем я позволю. Я не дам тебе докучать моим гостям точно так же, как я не дам тебе причинить вред моей жене.

С этими словами Харбард поднялся из-за стола и подошел к двери. Голову он держал выше обычного, и в его осанке чувствовалась непреклонность, а в плечах - сила, которых Йен раньше не замечал. Голова Харбарда не коснулась балок, но почему-то чудилось, что он, стоя у двери, стал выше и значительнее.

В комнате, которая прежде казалась такой теплой и уютной, вдруг стало холодно. Лампы излучали неживой свет, отбрасывая резкие тени.

Создавалось впечатление, что Харбарду, повернувшемуся к двери, по душе происходящее.

– Харбард, Харбард, - пророкотал голос, - неужто ты пойдешь против нашей воли? Старый Бог, ты слишком стар для этого.

Харбард улыбнулся, и это было ужасающее зрелище.

– Немало лет минуло с тех пор, как со мной мерились силой.

По Йену прошла дрожь. Вот тебе и объяснение того, почему Харбард похож на одноглазого актера и почему у его коня слишком много ног. В книжках по мифологии говорится, что женой Одина была Фригг, а не Фрейя, но книжки, судя по всему, ошиблись не только в этом.

– Мой огонь против твоего, Харбард, - раздался грубый голос.

– Нет, - ответил Харбард, - не теперь, не сегодня. Поройся в памяти, Древний, вспомни предания: я погибну только с концом всего.

– Предания лгут, бог падали, почитаемый лишь мертвецами!
– громыхнуло за дверью.
– Ибо не в них ли Братец Лис - союзник Мороза, Огня и наш, чего никогда не бывало; разве в них не сказано, что Уку-Тор не погибнет, покуда не встретит в бою Змея - а ведь и самые его кости давно сгнили; разве не упомянуто в них о Хеймдалле и иных богах, что мертвы давным-давно?* [Согласно мифологическим скандинавским преданиям, Хеймдалль трубит в рог перед последней битвой, в которой Тор погибнет, сражаясь с Мировым Змеем Йормунгандом.] - Последовало долгое молчание.
– Предания лживы, ибо в них не говорится о нашей победе и о том, что мы пересотворим все по нашему образу и подобию... Повторяю: отдай мне Орфинделя и его любовника, и я оставлю тебя в покое.

– Я с тобой не согласен, - ответил Харбард, снимая копье. Дерево крякнуло, освободившись от тяжести оружия, но Харбард этого даже не заметил. Отдаленный рокот - словно где-то вибрировал некий мощный механизм - наполнил комнату.

– Ты не согласен?
– спросил голос.

– Не согласен. Я полагаю, что Йен Сильверстоун вовсе не любовник Орфинделя, а его друг и союзник, хотя у паренька еще молоко на губах не обсохло. Еще я думаю, что ты всего лишь шумишь и грозишься - здесь-то, в месте моей силы, а не твоей, и что если ты вломишься ко мне в дом, ты отсюда уже не выйдешь.

Ответа не последовало. Харбард поднял копье правой рукой, повернув голову так, чтобы левый глаз смотрел на острие; мышцы на его плечах замерли в напряжении.

Двигаясь так быстро, что его одежда хлопнула, будто щелкнули хлыстом, Осия вскочил на ноги и очутился за спиной у Харбарда, предостерегающе положив руку тому на предплечье.

– Нет!
– Осия сделал шаг к двери, его пальцы пробежали по дереву, как у слепца, который читает шрифт Брайля.
– Он хочет, чтобы ты ударил копьем; он почему-то не боится Гунгнира.

– Ты узнал об этом, прикасаясь к дереву?

– Дело не только в дереве, - ответил Осия и прикрыл глаза.
– Оно там одно. Я чувствую его пыл, готовность. Чем бы оно ни было, чем бы ни притворялось, это существо ранено, однако готово к поединку точно так же...
– Осия фыркнул, - точно так же, как оно было готово сражаться со мной на горе, поторопившись принять облик бергениссе.
– Тут Осия повернулся к Йену.
– Меч... что произошло, когда ты поразил тварь мечом?
– требовательно спросил он.

– Ты что, не видел?
– рявкнул Харбард.

– Я ослеп от боли, Харбард, и я благодарен тебе за чуткость и заботу.
– Осия снова повернулся к Йену.
– Ответь же.

Йен стиснул рукоять своего меча.

– Оттуда, куда я попал, пошел дым...

– Ага.
– Харбард протянул руку.
– Дай мне взаймы свой меч, Йен Сильверстоун, - спокойно произнес он, - и я верну его тебе обагренным кровью, как полагается.

Йен ничего не понял, и он скорее бы расстался с рукой, нежели с мечом, но по кивку Осии вынул клинок из ножен и подал его Харбарду, рукоятью вперед; Харбард принял меч и уже хотел отдать Йену копье, как...

Осия поспешно встал между ними и быстро оттолкнул копье в сторону, прежде чем Йен успел прикоснуться к оружию.

– Нет! Ты что, хочешь убить ребенка? Харбард покачал головой:

– Ты должен чувствовать себя польщенным, Йен Сильверстоун. На мгновение я забыл, что ты всего лишь человек, дитя; мне почудилось, будто прошлое вернулось и рядом со мной ас.

– Пусть так и будет, муж, - откликнулась Фрейя.
– Я родилась от ванов, но достаточно долго прожила с тобой и твоим народом. Рядом с тобой встанет ас.