Несколько минут он и Лио заворожено глядели на падающий в сок мусор. Бытовые отходы - вот чем он был. Автомобиль попытался объяснить, что при нынешнем уровне технологий можно любое вещество превратить в энергию, а потом спрессовать её в определённую субстанцию, чтобы легче было хранить. Он тараторил, что не имеет значения, из какого вещества получать сок - из слитка золота, мочи или прошлогодних носков. Ян прикрикнул, и автомобиль умолк.

Так вот почему Дюк называл нижний мир помойкой! Небесные жители сбрасывают часть отходов, а послушные рабы считают их солнечным светом. Живут, не зная, что мусор сыпется на их головы. Не только этого не замечают, а даже наоборот - молятся на гигантскую канализационную трубу и считают её даром всевышнего. Чёрт бы побрал весь этот свет!

– Полетели прочь отсюда, - прошептал Ян автомобилю.

– Назад на материк?

– Нет, только не туда. Куда хочешь, но только не к этим людям. И поторопись, иначе меня сейчас вырвет, - он обнял Лио, тоже борющуюся с рвотными позывами и заорал.
– Ну ты что, не слышишь! Лети прочь отсюда!…

Автомобиль покорно развернулся. Какое-то время он мчался назад, а потом сменил направление и повысил скорость. Если судить по солнцу, он удалялся одновременно и от чаши, и от материка.

"Мы так и будем торчать в этой пустыне?" - спросил бы кто-нибудь нетерпеливый. Кто-нибудь, но только не Лио. Вместо этого, она откинулась в кресле и, сощурив глаза, подставила лицо солнцу. Ян видел, что висеть над облаками ей нравится. Что может быть романтичнее, чем пребывание в раю с любимым человеком? Когда вокруг только свет, облака и чистейший, как стекло, воздух.

И они вдвоём. Если не считать, что рядом автомобиль с чрезмерно развитым интеллектом.

– Что прикажешь, хозяин?
– скромно поинтересовался тот.
– Уже можно лететь?

Ян смял пластиковый стаканчик и запихал его в отверстие под экраном. Автомобиль тоже перерабатывал мусор в энергию, только делал это куда опытнее громадной чаши. Если надо, он мог запустить и обратный процесс - сфокусировать энергию и сотворить немножко материи. Воду, которую он предложил Яну, автомобиль собрал из воздуха, а на стаканчик потратил часть самого себя. Теперь материал возвращался обратно.

– Нет, никуда мы не полетим, - покачал головой парень. Дистиллированная вода оказалась гадостью, но тошноту прогнала.
– Как думаешь, за нами наблюдают?

– Конечно. Я сам передаю сигнал в исследовательский центр.

Ян немного помолчал.

– Лучше прерви его. Мне хочется остаться наедине с Лио, и я не желаю, чтобы за нами кто-нибудь следил. Ты ведь знаешь, как это бывает между мужчиной и женщиной? Любопытные могут и потерпеть полчаса. Ну, или чуть больше.

– Хорошо, сигнал уже не передаётся. За кружащих вдали птиц я не отвечаю.

Лио открыла глаза:

– Да ладно, пусть им будет завидно. Не правда ли, здесь чудесно, Ян? Такой чистый воздух…

– Несомненно, - кивнул собиратель.
– Жаль будет со всем этим расставаться.

– В каком это смысле?

– Я возвращаюсь домой. Прямо здесь и сейчас.

Автомобиль тревожно пискнул, а Лио выпрямилась в кресле. В её прекрасных больших глазах читалась лёгкая тревога и какая-то таинственная грусть. И только сейчас Ян задумался - а хочет ли этого девушка? Может, она безвозвратно влюбилась в этот мир и не чает без него жизни? Может, внизу она захандрит и умрёт, как цветок без солнца?

Чушь! Её поместили сюда насильно, и Яну это не нравится. Он не потерпит, чтобы его любовь томилась в клетке, пускай даже из золота и бриллиантов.

– Ты сама видела, как они относятся к нашему миру. Как к большой грязной помойке! Думаешь, о нас они лучшего мнения? Для Дюка и всех остальных мы просто грязные паразиты. Мы напоминаем им тех гадов, трупы которых Лайн каждое утро приносит к моему крыльцу. Им кажется, что мы подгрызаем корни чужого солнцеловителя…

Ян поморщился, вспоминая плавающий в соке мусор. Ещё он с грустью думал о псе - верном металлическом Лайне, который остаётся теперь без хозяина. Надо было взять его с собой, но кто же знал, что всё так обернётся. Выходя из дома, парень и не думал, что ему подвернётся шанс побега.

– Одумайся, Ян, одумайся, пока не поздно! Когда они поймут, что мы пропали, начнётся погоня. Помнишь, что говорил Дюк - потомки каторжников не должны знать о верхнем мире. Если мы сбежим, то нарушим добрую сотню их несчастных экспериментов. А вдруг ещё изменим устоявшийся порядок, и в нашем мире начнётся суматоха…

– Я этого и хочу, - спокойно возразил собиратель.
– И я буду этого добиваться, желают они того, или нет. Если бы Дюк считал нас опасными, он бы запер нас в том лабиринте и ни в коем случае не подарил бы мне автомобиль. Я думаю, что они предвидели такую возможность.