“Мальчики” остались в коридоре.

Лея, прищурясь, разглядывала императора. Что говорить, старичок за собой следил. Просто-таки пахнущая свежестью и новизной многослойная одежда. Складчатое личико он тоже вымыл. Тщательно. И ёжик волос. Словом, император пришёл к ней весь новенький с иголочки, аккуратно вымытый и чуть ли не присыпанный рисовой пудрой. Новогодний подарочек…

Лея задним числом сообразила, что язвительность в сочетании с многочисленными уменьшительно-ласкательными суффиксами в её мысленной речи – признак её собственной неуверенности. Когда она это осознала, то успокоилась. Перестала играть с собой.

– Доброе утро, ваше величество, - сказала она, глядя в изучающие карие глаза императора. – Чай, кофе, молоко?

Император усмехнулся. Подошёл поближе.

– Насколько я понял, вы решили согласиться на моё предложение, - произнёс он. – Об ученичестве. Если судить по вашему вчерашнему сообщению.

– Да.

– Насколько это решение продиктовано желанием мести?

– А вам не всё ли равно? – спросила Лея сквозь зубы. Она не ожидала, что мотив будет лежать настолько на поверхности.

– Нет.

– Месть, гнев, ярость… - насмешливо начала Лея.

– … дурят голову и замутняют рассудок, - ворчливо закончил император. – Холодный разум – вот важный элемент любого решения. Холодный разум и общая природная предрасположенность.

– К тому, чтобы стать ситхом?

Император странно посмотрел на неё.

– Термин “ситх” ещё до конца не проявлен.

Теперь удивилась Лея.

– А вы кто такой?

– Император этой Империи, - ответил Палпатин. – Одарённый. Всё прочее нуждается в поправках и комментариях. И исторических справках. Позволите, принцесса?

Лея сначала не поняла, о чём это он. Потом увидела меленький кристалл у него на ладони.

– Лорд Вейдер вчера поздним вечером восстановил неоднократно стёртую память у Трипио и Арту. В памяти Трипио была эта запись. Можете считать это подделкой. Тем не менее, прослушайте.

Лея взяла. Удивлённо посмотрела на императора. Вставила в машину и прослушала.

После чего подошла к столу, не глядя, налила себе из кофейника кофе и залпом глотнула.

Кофе был живой кипяток. Лея схватилась за грудь и долго кашляла и дышала. Этот промежуток помог, поскольку отвлёк.

Император подошёл к ней, нагнулся, поднял с пола упавшую чашку. Включил режим уборки, и какой-то малюсенький механический паучок на тонких ножках быстро ликвидировал пятно на ковровом покрытии.

– То, что эту запись сделали не мы с лордом Вейдером, - сказал император, разгибаясь, - я доказать ничем не смогу. И даже не собираюсь.

Лея, всё держась за грудь, смотрела на императора. Её что-то поразило. Какое-то странное несоответствие, которое она не смогла сразу распознать. Когда император, продолжая движение, поставил кружку на стол, а потом придвинул стул, она поняла. Вопреки внешней дряхлости, он двигался, как молодой. Старики так не нагибаются. Да и вообще не каждый человек так нагнётся. Император непринуждённо и не сгибая колен, поднял кружку с пола, коснувшись пола рукой. Нигде не хрустнуло. Ни в ногах, ни в пояснице. И закончил он свой жест таким же экономным, молодым движением. Поворот налево – поставить чашку, поворот направо – подвинуть стул. Ничего сверхсложного. Но это надо было видеть. Так не двигаются старые люди. Такой гибкости у них просто не может быть.

– Три дня назад вы казались дряхлее,- вырвалось у неё.

– Не казался – был, - ответил император. Сел на стул. Откинулся на спинку и спокойно посмотрел на Лею. – Моя физиология зависит от состояния моего ума. Не присядете, принцесса?

Та села. Император придвинул к ней вторую чашку.

– Запейте.

Там был тёплый чай.

– Как странно, - сказала Лея. Почему-то это было настолько странно, что вытеснило из сознания слова её приёмного отца. Или сознание искало, за что можно ещё зацепиться? – Вы… другой.

Она не смогла бы объяснить внятно, что она имела в виду. Помог император.

– Я не притворяюсь, - сообщил он. Взял ломтик хлеба и с поистине артистической пластикой стал намазывать на него масло. – Я всю жизнь кого-то да играю, - суховато произнёс он. – То киллера, то обывателя, то учёного, то политика. Каждый образ – это ещё и человек. Я выдумываю человека со всем его комплексом мыслей, возможностей и привычек, а затем им становлюсь. Вместе с комплексом мыслей, возможностей и привычек. А также движений и жестов. Как великий канцлер Палпатин имел слабое представление о профессиональных боевых навыках воина со стажем, так это по наследству передалось императору Палпатину… - он посмотрел на неё, хмыкнул. Закончил процесс намазывания масла на хлеб, налил себе чаю, откусил кусок и запил глотком. – Кстати, рекомендую,- сказал он, кивнув на стол. – На флагмане все продукты высшего качества.