– Кеноби!!!…

– Вейдер, ты меня оглушишь, - поморщился император.
– Тебе не кажется, что это уже перебор? Сначала состарил, потом с ума свёл, теперь слуха лишаешь…

В невоспроизводимой более никем в этой галактике интонации его учителя было такое, что Вейдер, вместо того, чтобы вздрогнуть и оледенеть, почувствовал, как изнутри им начинает овладевать неудержимый смех.

– Последнее, что я сделаю, повелитель, - сквозь резкий смешок сказал он, - это вгоню вас в гроб, а потом и сам умру вслед за вами.

– Достойный конец нашей с тобой карьеры, - кивнул император.
– А теперь возьми кресло и садись. Не маячь передо мною.

– Лучше я буду ходить, - возразил Вейдер.
– В кресле я не высижу больше, чем пять минут.

– Хорошо, - вполне мирно ответил император.
– Можешь ходить. Только не жди, что я буду вслед за твоей траектории вертеть головою, - и сосредоточился вновь на мелкой вещице в своей руке.

– Что это?
– спросил Тёмный лорд с любопытством.

– Очаровательная безделушка, - ответил император и нажал на что-то на поверхности этой вещицы. Вспыхнул луч, прямо перед Палпатином возник другой, маленький, голографический Палпатин, воздел руки, опустил руки, снова воздел руки…

Вейдер наблюдал за этим с ощущением холода где-то в районе желудка.

– Надеюсь, - тщательно деля слова, произнёс он, - моей безделушки в этой галактике нигде нет?

– Я тоже надеюсь, - кротко ответил ему Палпатин и выключил вещицу.
– К делу, Вейдер, к делу.

И вот тут Тёмный лорд из дальнего угла Силой подвинул себе кресло и тяжело уселся в него.

– Повелитель, - устало сказал он.
– Дело совсем не в Кеноби…

– В чём же?
– поинтересовался Палпатин.

У него был внимательный взгляд хищной птицы.

– Что-то мы с тобой очень тяжёлое сдвинули, Вейдер, - сказал он, не дожидаясь ответа.
– Что-то настолько тяжёлое, что оно грозит упасть на нас вновь и придавить… теперь уже безвозвратно.

– У нас нет пяти лет, повелитель.

– А сколько?

– …почему вы не спросили: “почему”?

– Потому что это второстепенный вопрос.

– Полгода, - сказал Вейдер.

– А вот теперь наступает время вопроса “почему ”, - практичным тоном сказал император.
– Так почему, Вейдер?

– Кеноби… Бен… он был связан с моим сыном… он и сейчас связан…

– Прекрати истерику, Вейдер!

Мокрой оплеухой по мозгам. Такого резкого и повелительного голоса Вейдер у него давно не слышал.

– Прекрати истерику и закачивай ныть! Главнокомандующий Имперских вооружённых сил! Чуть не погубивший их ради своего сыночка!

– Император…

– Я двадцать три года как император, - Палпатин неожиданно встал.
– А вот ты, - он подошёл к нему так близко, что Вейдер не смог бы встать, не сбив Палпатина с ног, - последние четыре изображал из себя невесть что. Опять начинается? Приди в себя, Владыка ситхов!

Лучше бы он его по лицу ударил. Хотя для этого Тёмному лорду пришлось долго и мучительно освобождаться от маски. Вейдер дышал. Ритмично на вдох-выдох… Император стоял и ждал.

– Когда я шёл сейчас по коридору, - проговорил Вейдер, взглядом упираясь в грудь императора, - я думал, что этого могло не быть. Всего, что вокруг…

– Молодец, - язвительно бросил Палпатин.
– Разум в тебе всё же пробудился. Или мне тебя от рецидивов лечить? Сколько раз ты будешь ухать в ту же ловушку? Мой маленький, мой сын, мой… Никакой он не твой! Бенов, Ларсов, Амидалин - не твой! И если ещё раз подумаешь об обратном!…

– Что вы сделаете, повелитель?

– В зелёный цвет перекрашу.

Вейдер медленно поднял голову… и засмеялся.

– Смешно ему очень, - проворчал Палпатин, кутаясь в хламиду и идя обратно в кресло.
– А мне не очень. Более того: мне совершенно не смешно.

– Простите, учитель…

– У меня прощения не проси! Под твоим началом тысячи людей, об этом подумай! Из-за шипа, что тебе в одно место попал, всю Империю четыре года трясло! Зачем ты Оззеля задушил?