Тот пошевелил плавниками. Отрицать не представлялось ему нужным. Все прекрасно знали о том, что говорил сейчас человек перед ним. Все мон каламари, во всяком случае. Как и не было секретом это всё для рас-владельцев тех или иных секторов. Рас и народов.

Акбар привык к тому, что Вейдер назвал птичьим языком. Вне своего мира он говорил на нём всю жизнь. И полагал удобным пользоваться им. Ибо все и всё знали. Знали то, что скрыто за обозначением из слов. Пожалуй, человек перед ним не собирался ничего обозначать.

– Что мне сказать, милорд, - пожал плавниками Акбар, машинальным и заученным жестом по привычке передразнивая движения людей, - вы правы. Вопрос не в ксенофобии, а в зонах влияний, - он непроизвольно копировал сухую манеру речи Тёмного лорда.
– Вы пришли в нашу зону влияния, где вас никто не ждал. И куда Республика не смела сунуть носа. Мы посчитали, что можем дать вам отпор. Предатели-куаррены решили, что с помощью вас они смогут занять место, на которое их раса раньше не смела претендовать никогда.

– Плебеи захотели занять место патрициев, - почти любезно подсказал Тёмный лорд.

– Да, если вам угодно, - почти столь же любезно ответил Акбар. Избавленный от необходимой в последние годы шелухи притворства, он почувствовал себя донельзя свободным. И был почти благодарен человеку, который дал ему эту возможность. А Вейдер наблюдал за тем, как перед ним появляется истинный мон каламари: военачальник, аристократ, представитель правящей расы, которая благодаря своим способностям заняла соответствующее место в мире. Главенствующее. На самой вершине. И оттуда жёстким плавником наводила порядок в своём мире…

Пока не пришла Империя.

Теперь двое в этой камере рангом и статусом стали равны друг другу. И понимали сейчас друг друга лучше, чем кто-либо другой.

Акбар приосанился и почти любезно скосил глаза на человека.

– Мы воевали, и нас предали, - ответил он чётко.
– Но мы не проиграли, милорд. Пока не проиграли. И, поверьте, мы только что были на шаг от победы.

– В таких сражениях каждую из сторон от победы отделяет один шаг, - ответил Вейдер.
– Как и от поражения. Всё дело в то, кто первый и куда шагнёт.

– Признаю, - сказал Акбар.
– Признаю то, что наше положение было гораздо мене выгодно, чем ваше.

– Но?

– Я не говорил: “но”, - ответил Акбар и в очередной раз понял, что Вейдеру всё равно, чувствует он или говорит вслух.

– Но ваша союзница уверила вас в том, что есть фактор, который уравняет шансы, - сказал Вейдер.
– А может, и повернёт победу в вашу сторону.

Мон каламари не было нужды лгать, молчать или говорить. На точно поставленные перед собеседником вопросы Вейдер всегда знал ответ, который даёт собеседник.

– Так оно и было, - тяжело заключил Вейдер.

– Госпожа Мотма не посвятила меня, в то, что это за фактор, - ответил Акбар.
– Она лишь уверила меня, что он действительно есть. Но, как она сказала, в целях наибольшей эффективности воздействия лучше, чтобы о нём не знал практически никто. Она только настоятельно просила не отводить флот до самой последней возможности. Это предопределило наше поражение, - на этот раз тон его был непритворно сух.
– Если б мы отошли раньше, я спас бы его.

– Возможно, - произнёс лорд Вейдер.
– А возможно, и нет. Не будем вдаваться в детали.

Он неожиданно встал, распахнул дверь и шагнул за неё. Вернулся столь же стремительно, и воздух в камере стал постепенно влажнеть.

– Уравняем наши ощущения, - сказал Тёмный лорд, садясь на место и закрывая дверь.
– Мне вредна излишняя влажность, вам - излишняя сухость. В среднем режиме, думаю, нам обоим будет почти сносно.

Акбара теперь это совершено не удивило. Они нашли интонацию разговора. Они поняли друг друга. Оба они были из одной породы. Уважение к врагу, если враг этого достоин, более органично, чем попытка казаться равным с тем, кого ты презираешь.

Тем не менее, он почти с облегчением расправил жаберные щели. Перестал задыхаться. И тут же почувствовал, что понял человека перед ним ещё лучше.

Вейдер слегка откинулся назад, опираясь о стену и следил за его состоянием. Убедившись, что оно стало почти стабильным, продолжил:

– Куаррены сдали Империи Мон Кал, надеясь на перемену своего положения. При вас они неизбежно занимали второе и отнюдь не почётное место. Оно было выше, чем место народов других планет, которые вы контролировали. Но это их не утешало. Жить на планете-владычице и быть расой второго сорта без надежды на изменение своего статуса - не самая лучшая перспектива.