– Я о вас вспомнил.

– О, - хмыкнул Палпатин.
– Я тебя умоляю. Как это трогательно.

Вейдер покачал головой и стал смеяться - который раз за день.

– Повелитель…

– Что?
– поинтересовался Палпатин.

– Послушайте…

– Я слушаю тебя очень внимательно, - с преувеличенной вежливостью откликнулся император.
– Что ты хочешь мне сообщить?

– Я… я вас люблю, - выпалил Вейдер.

– Я сделаю запись твоих слов, - кивнул император.
– И буду давать тебе прослушивать всякий раз, когда помутнение снова обрушится на твой роскошный шлем.

– Император!!!

– Ха-ха, - ответил император.
– На случай, если у Амидалы ещё были дети.

– ???

– Ну, если она родила не двойню, а тройню, - пояснил Палпатин деловито.
– Твои дети в последнее время размножаются, прости, как семейство грызунов-травоядных. Так что я жду всего…

– …когда я всё-таки задохнусь, - прерывистым от судорожных вдохов голосом сказал Тёмный лорд, - это будет ваша вина. Мне нельзя смеяться. Столько смеяться.

– Вдогонку за четыре года, - суховато сказал Палпатин.
– А когда откашляешься, сообщи мне, деловито и подробно, что ты видел… Нет. Лучше покажи мне. А потом мы посмотрим, что нам с этим делать.

Дом-2.

Рядом с огромной газовой туманностью медленно дрейфовал корабль. Космос был тих. В космосе всегда тишина. Полная и окончательная. Те первые, кто прокладывал дорожки в Дальний космос, говорили, что теперь знают, как пахнет смерть. Она пахнет тишиной. И одиночеством. Более тотального одиночества, нежели здесь, не найти.

Корабль был домом для тех, кто жил на нём. По отношению к туманности он был пылинкой. По отношению к галактике его не было. По отношению к Вселенной он никогда не существовал. Как для человека не существует возникшего на микронную долю микромгновения сгустка положительного или отрицательного заряда в крошечном силовом поле, которое люди для простоты решили назвать атомом.

Космос завораживает только тех, кто сидит на планетах. Те, кто выходит в него, его не замечают. Привычка из разряда инстинктов самосохранения.

Человек отвернулся от широкого обзорного иллюминатора и слегка наклонил голову, приветствуя высокую рыжеволосую женщину в белом, которая быстрым шагом вошла в зал для совещаний. Сейчас они были в нём одни. Не считая охраны, которую она привела за собою. Человек усмехнулся про себя. Эту охрану он мог бы уничтожить за пять секунд. Не больше. И если она хотела показать своё недоверие к нему, то показала только страх.

– Вы не выполнили ваши условия сделки, - сказала Мон Мотма.

– А вы - ваши, - улыбнулся он, распрямляясь.

Рыжие обычно легко краснеют. Жёсткое лицо женщины перед ним даже не дрогнуло.

– Я сделала так, как вы мне рекомендовали, - отчеканила она.
– И вместо обещанной вами феерической победы мы потерпели сокрушительное поражение. Я потеряла почти весь свой флот. Нам придётся начать всё почти заново. Срежиссированная вами авантюра обошлась нам настолько дорого…

– Бросьте, - насмешливо оборвал её человек.

Женщина едва заметно вздрогнула, а лицо её заледенело.

– Что?

– Бросьте, госпожа Мотма, - он нагловато ей улыбнулся.
– Вы загнали только основной флот Альянса. Ваши собственные заначки остались неприкосновенны.

– На каком основании…

– Я торгую информацией, мадам. Моя профессия - знать всё и обо всём.

Мотма задумалась. Безо всяких способностей он видел, как женщина перед ним прикидывает, дать ли ему уйти или, не поворачиваясь к охране, движением руки отдать им приказ…

– Не рекомендую, мадам, - сказал он любезно.
– Вам придётся искать других телохранителей. А при ваших потерях, сами знаете, сколь трудно найти и обучить новых людей…

Мотма поколебалась и расслабилась. Охрана за её спиной - тоже.

– Вы говорили, - сухо произнесла она, - что план со Скайуокером сработает.

– Мадам, я вынужден освежить вашу память, - насмешливо ответил он.
– Я сказал: огромная вероятность того, что это сработает. Вы, люди, принимаете желаемое за действительное. Огромная вероятность - не стопроцентная. Пусть даже девяносто девять из ста. Всё равно. Есть риск, что сработает именно один процент. Он и сработал.