– Нет. Тогда бы она точно захотела вас устранить, канцлер.

– Хм.

– Источник дурного влияния, - он хмуро пожал плечами. – Почему бы не объяснить мои перемены и отсутствие любви… доверия – вами? Но выбрал я сам. Кому лгать. А с кем быть откровенным.

– Кому принадлежать, - небрежно, в пространство, сказал канцлер.

Анакин долго смотрел на него.

– Да, - произнёс он. – Именно так это сформулировано и будет.

– Анакин. Ты принадлежишь себе. А мы оба принадлежим сейчас очень опасной тайне и очень опасной игре. Мы союзники.

– Не только.

– Мм?

– Ситская пара?

– А ты ситх?

– Я ученик ситха! – Анакин расхохотался. – В смысле противостояния миру.

– Да, - кивнул канцлер. – Я понимаю. Садись, - показал он ему на соседнее кресло. – Нам есть о чём поговорить. Вот что, - произнёс он, глядя на ученика, - передай-ка мне для начала подробней твой разговор – с Амидалой.

Супруги.

– Анакин, - Пад была ощутимо напряжена. Фигура на фоне окна. В тёмном платье с высоким воротником. Лихорадочный жар в тёмных глазах.

– Да? – отозвался он, стягивая перчатку с живой руки. Наклонился, поцеловал. – Что-то важное?

– Политика, - усмехнулась она, отстраняясь.

– Вечная политика, равная жизни, - сказал он нарочито лёгким тоном. Пад знала этот тон.

– Ты тоже устал.

– Мне нравится словечко “тоже”.

– Нет, - она рассмеялась, - я только и делаю, что развлекаюсь на балах.

– В какой-то мере.

– А-на-кин, - теперь в её смехе не было напряжения. – Прекрати. Я устаю от фуршетов гораздо больше, чем…

– Знаю.

– Прекрати улыбаться.

– Трагическое выражение на моём юном лице смотрится гораздо лучше?

– Твоё юное лицо периодически просит кирпича, и ты это знаешь!

– Я каждый день не устаю удивляться глубине твоей любви.

– Глубина – это у теб… тьфу! – она расхохоталась.

– Ты была готова сказать некую интимную подробность? – он приподнял брови. – Ангел, я тебя просто не узнаю.

– Крылья отрезали, - съехидничала она.

– Ба-аттюшки, а я-то думал…

– Что?

– Ничего, - ответил он невозмутимо. Улыбнулся.

– Ну тебя…

– Так в чём дело?

Он подняла голову и посмотрела ему в глаза. Долго.

Потом сказала, тщательно подбирая слова:

– Я попала в центр гигантской интриги, которая делает ставку на тебя, мой дорогой.

– Какая честь, - ответил он. – И что это за интрига?

– Мон и Бейл…

– Хм.

– Мон, по крайней мере, точно знает, что мы женаты.

Он смотрел на неё ничего не выражающим взглядом. На данной стадии им только не хватало какой-нибудь неожиданной помехи – пусть и не затрагивающей их центр. Пад не знала, что её муж смотрит на неё – и хладнокровно обдумывает варианты наиболее эффективного устранения Мотмы. Под “устранением” ученик ситха понимал, естественно, смерть.

– А Бейл? – спросил он.

– Как мне кажется, пока нет.

– Я выясню, - сказал он.

– Как?

– При личной встрече.

Пад опустила взгляд. Такой Анакин её слегка пугал. Человек с холодными расчётливыми глазами.

– Как именно?

– Ты сама поняла, что Мотма знает о нас, или та дала это понять? – спросил он, не слушая её.

– Она практически прямо это сказала.

– Смысл?

– Смысл в том, что ей нужен ты, - ответила Пад, вновь подняв взгляд. – Мы оба, как союзники, но ты – сильнее.

– С этого места подробней.

Она не ответила. Смотрела и молчала.

– Я не знаю, как сказать, - наконец, выдохнула она.

– Всё как есть.

– Я не знаю, как ты отреагируешь на это.

– Адекватно.

– Ты уверен?

<