– Поздравляю, - сказал канцлер. – Когда избрание?

– Нового президента?

– Его тоже.

– Судя по всему, одновременно с концом войны, - он усмехнулся углом рта и уставился в стену. – Вообще, конец вашей войны – это необыкновенно привлекательная точка отсчёта для всех и каждого. Джедаи готовятся нанести свой завершающий удар одновременно с окончанием войны. Мотма…

– О-ооо, - Палпатин засмеялся. – Девочка Мотма?

– Девочка Мотма и собирается стать президентом.

– Я в ней никогда не сомневался. А почему – президентом?

– Новое название должности должно символизировать новые принципы новой Республики.

– Даже новой республики?

– Конечно, - с иронией ответил он. – Старая – это коррупция и развал. А новая, под чётким руководством президента Мотмы и её помощника-джедая…

– О.

– Угу, - он усмехнулся снова.

– Это немножко легкомысленно?.. – полувопросил, приподняв брови, Палпатин.

– Не думаю, - ответил он. – Это достаточно прочно и одновременно опасно. Я о союзе джедая с президентом…

– Да?..

Он рассеяно кивнул, задумавшись и покусывая губу.

– Понимаете ли, - сказал он медленно, - я передаю информацию, не интонацию.

– А что с интонацией?

– Если бы я взял будущего президента прямо там, на кушетке, она бы не возражала… Что вы смеётесь? – он стал улыбаться.

Канцлер смеялся беззвучно, всё его лицо сморщилось сотней весёлых морщинок.

– Но это же замечательно.

– Замечательно? – теперь он приподнял брови. – Не хотите же вы, чтобы я…

Окончание фразы утонуло в громком искреннем смехе. Анакин стоял, смотрел на канцлера, продолжал улыбаться. Всё свободней.

– Нет, - отсмеялся Палпатин, - такой жертвы я от тебя не требую. Да и ни к чему она. Пользы нет, только опасность скандала. Но влюблённая женщина…

– Опасна, - закончил он. – Очень опасна, мой повелитель.

Палпатин вздохнул и кивнул.

– Я попытался быть убедительным в роли рыцаря и джентльмена, который верен своей жене. И в роли начинающего политика, который… - он оборвал себя. – Надеюсь, получилось, - он взглянул на канцлера. – Благодаря тому, что я уже столько вращаюсь здесь, в сенатской среде… и благодаря вашим урокам хороших и политических манер. Потому что я настоящий… - он замолчал.

– Ну-ну? – с любопытством спросил Палпатин.

– Вам с лексикой моего детства или без оной?

– Там есть цензурные слова?

– Да. Есть. Мотма.

Они расхохотались оба. Анакин потёр лоб и покачал головой.

– Большая политика, блин. Дама практически расставляет передо мной ножки – и это называется большой политикой.

– Большой и грязной, - согласился Палпатин. – Поверь, это всего лишь один из мотивов. Может быть, достаточно сильный. Но. Это не отменяет того, что она хочет заполучить тебя как союзника. Масштаб, - канцлер улыбнулся. – Будущий. И настоящий. Эту даму привлекают умные существа. И в личном. И в политическом плане. Всё естественно.

– Слишком.

– Да, - канцлер задумчиво посмотрел на него. – Слишком. Не в смысле того, что я сомневаюсь в мотиве. Он есть, он реален. Ты не мог ощутить ложное чувство. Но этот мотив опасен, как опасна любая любовь. Нет, страсть. Она – неконтролируемая эмоция. А политика – это холодный ум и игра на чужих эмоциях. Я лишь хочу сказать, что ты не должен расслабляться, - с иронией закончил канцлер.

– Спасибо, - ответил Анакин. – Щаз расслаблюсь, буду кайфовать, вести жизнь сибарита, каждый день посещать косметолога и солярий, да, надо ещё будет апартаменты себе отбить, там всё сделать в изысканном набуанском стиле… - он подавился смешком.

Палпатин выжидающе смотрел на него.

– Ну, хорошо, - сказал Анакин и снова потёр лоб рукой. – Суть комбинации в следующем. Спровоцировать джедаев на ваше устранение…

– Хм…

– Что?

– Очень неплохая мысль, если честно.

– Какая?

– Устранить меня руками джедаев.

– А, - он улыбнулся. – Я тоже… оценил. Так вот, спровоцировать их на это в нужный момент. Так, чтобы поймать за руку за этим действием. Таким образом иметь суперзаконный повод для того, чтобы прижать к ногтю Орден. Республика вас оплачет, причём первым будет рыдать Совет Верных. И на волне возмущения новый президент со своим новым советником начнёт новые реформы.