Джепп, которому подобное легкомыслие очевидно пришлось не по вкусу, вернулся к теме:

– Знаете ли вы молодого человека, с которым она помолвлена? Его зовут Картер, насколько мне известно, Фрэнк Картер.

– Морли он не нравился, – ответил Рейли. – Он пытался заставить мадемуазель Невилл расстаться с ним.

– Могло ли это разозлить Картера?

– Думаю, это здорово его разозлило, – весело ответил Рейли. А потом добавил: – Простите, но разве вы расследуете убийство, а не самоубийство?

– А если это убийство, вы кого-то подозреваете? – резко спросил Джепп.

– Нет, что вы! По мне, так лучше бы это была Джорджина. Она из таких, мрачных дам, у которых на уме лишь воздержание. Но, боюсь, моральные устои Джорджины настолько крепки, что она не могла сделать этого. Конечно, мне бы ничего не стоило проскользнуть наверх и пристрелить старину Морли, но я этого не делал. Вообще-то я даже не могу представить, чтобы кому-то понадобилось убивать Морли. Но я не могу представить и то, чтобы он сам себя убил.

Помолчав, он добавил изменившимся голосом:

– Вообще-то все это очень грустно… Не обращайте внимания на мое поведение. Это просто нервы, понимаете? Я очень любил старину Морли. Мне будет его очень не хватать.

Джепп положил трубку телефона, с мрачным видом обернулся к Пуаро и сказал:

– Мистер Амбериотис плохо себя чувствует и не собирается никого принимать сегодня вечером. Но ему все-таки придется встретиться со мной. Так просто он от меня не отделается. Мой человек в «Савое» сядет ему на хвост, если он попробует ускользнуть.

– Вы думаете, это Амбериотис застрелил Морли? – задумчиво спросил Пуаро.

– Я не знаю. Но он был последним, кто видел дантиста живым. И он был новым пациентом. Он говорит, что оставил Морли живым и невредимым в двадцать пять минут первого. Это может быть правдой, а может и нет. Если Морли был жив в это время, нам необходимо восстановить события, которые произошли позже. До следующего пациента оставалось пять минут. Кто-нибудь заходил к Морли и видел его за эти пять минут? Картер, допустим? Или Рейли? Что произошло за это время? В зависимости от этого, к половине первого или, самое позднее, без двадцати пяти час Морли был мертв – иначе он либо позвонил бы в звонок, вызывая следующего пациента, либо предупредил бы мисс Кёрби, что не примет ее… Нет, он был либо убит, либо кто-то сказал ему нечто такое, что вызвало помутнение рассудка, и он совершил самоубийство.

Джепп сделал паузу.

– Я переговорю с каждым пациентом, который был у Морли этим утром. Возможно, дантист мог сказать кому-то из них то, что наведет нас на верные мысли.

Он взглянул на часы.

– Мистер Алистер Блант сказал, что выделит для меня пять минут в четыре пятнадцать. Он живет на набережной Челси. Потом, по пути к Амбериотису, поговорим с этой дамой, Сейнсбери Сил. Мне хотелось бы знать все, что только возможно, до того, как я столкнусь с нашим греческим другом. После этого я бы хотел перемолвиться словечком с этим американцем, который, по-вашему, «выглядел как убийца».

Пуаро покачал головой:

– Не как убийца, а как человек с зубной болью.

– Как бы то ни было, с мистером Рейксом надо поговорить. Он вел себя по меньшей мере весьма странно. Надо проверить и телеграмму, что получила мисс Невилл, и ее тетку, и ее ухажера. По сути, нам надо проверить всё и вся.

В глазах обывателей Алистер Блант никогда не выглядел значительной фигурой. Возможно, потому, что он сам был очень спокойным и скромным человеком. Возможно, потому, что много лет играл скорее роль принца-консорта, чем короля.

Ребекка Сансеверато, в девичестве Арнхолт, прибыла в Лондон разочарованной – и очень богатой – сорокапятилетней женщиной. По обеим линиям она происходила из финансовой элиты. Ее мать была наследницей европейских Ротерштейнов, а отец возглавлял крупнейший американский банкирский дом Арнхолтов. Авиакатастрофа, в которой погибли оба ее родных брата и кузен, сделала ее единственной наследницей несметного состояния. Она вышла замуж за европейского аристократа из славной семьи – князя Фелипе ди Сансеверато.

Брак обернулся двухлетним непрерывным кошмаром рядом с высокородным мерзавцем, заслужившим печальную известность своими скандальными выходками. Еще через год Ребекка добилась развода, получив опеку над общим ребенком, а еще через несколько лет тот умер.

Страдания ожесточили Ребекку Арнхолт. Утешение она нашла в сфере финансов, талант к которым был у нее в крови. Она обратила свой незаурядный ум к банковской деятельности, став партнером своего отца.

После его кончины сохранившая контроль над разветвленным банковским холдингом Ребекка осталась значительной фигурой в финансовом мире. Она переехала в Лондон. Как-то младший партнер из лондонского отделения ее банка отправился к ней в отель «Кларидж», чтобы поработать с документами. Через шесть месяцев свет был ошарашен известием о том, что Ребекка Сансеверато выходит замуж за Алистера Бланта, который был моложе ее почти на двадцать лет.