Майор задумался. Слишком быстрая капитуляция могла вызвать подозрения, и он ответил:

– - Я не могу дать столько. У моей страны нет такой возможности, мы уже и так пошатнули национальный бюджет.

– - Тогда сколько?
– - дружелюбно спросил Келп.

Майор кончиками пальцев забарабанил по столу. Он прищурился, потом закрыл один глаз, почесал голову за левым ухом и, наконец, решился.

– - Пять тысяч.

– - И двести долларов в неделю.

– - Хорошо, -- согласился майор.

Келп посмотрел на Дортмундера.

– - Это тебя устраивает?

Дортмундер покусал палец и пришел к выводу, что майор видимо, понял, что он, Дортмундер, тоже играет комедию.

– - Я взгляну на комиссариат, -- проронил Дортмундер.
– - Если дело мне покажется возможным и если Чефуик согласится, то соглашусь и я.

– - Естественно, -- заверил майор, -- что вам будут оплачивать с того дня, когда начнется подготовка.

– - Естественно, -- великодушно согласился Дортмундер.

Все встали. Майор обратился к Гринвуду:

– - Могу я принести вам свои поздравления по поводу вашего освобождения?

– - Спасибо, -- ответил Гринвуд.
– - Вы случайно не знаете подходящей квартиры? Две комнаты с кухней по скромной цене и в хорошем районе?

– - К сожалению, нет, -- ответил майор.

– - Если случайно услышите о чем-нибудь подходящем, -- настаивал Гринвуд, -- дайте мне знать.

– - Обязательно, -- заверил его майор.

Марч, явно пьяный, сжимая в руке почти пустую бутылку абрикосового ликера, сошел с тротуара на дорогу перед полицейской машиной, маша рукой и крича:

– - Такси!

Полицейская машина вынуждена была остановиться, чтобы не раздавить его. Марч уцепился за дверцу и громогласно заявил":

– - Я хочу вернуться к себе. Бруклин. Отвези меня в Бруклин. паренек, поторопись.

Полицейский, не сидевший за рулем, вышел из' машины

– - Подойди-ка поближе, -- велел он.

Марч приблизился, шатаясь. Подмигнув полицейскому, он сделал щедрый жест.

– - Не думай о счетчике, дружок. Мы с тобой в два счета договоримся.

Дураки полицейские ничего не узнают.

– - Ах, так?
– - возмутился полицейский.

– - Что вообще эти кретины знают! Ничего они не знают -- продолжал Марч.

– - Кроме шуток?
– - Полицейский открыл заднюю дверцу.
– - Садись же, приятель, -- поторопил он.

– - Отлично, обрадовался Марч, влезая в полицейскую машину.

Он развалился на сиденьи и почти сразу же заснул.

Полицейские не отвезли Марча в Бруклин. Они отвезли его в комиссариат, где без телячьих нежностей разбудили, согнав с заднего сиденья полицейской машины, заставили подняться по ступенькам и передали другим полицейским внутри здания.

– - Пускай проспится в курятнике, -- заявил один из стражей порядка.

Произошел короткий церемониал представления, потом новые провожатые потащили Марча вдоль длинного зеленого коридора и втолкнули его в "курятник" -- большую металлическую комнату, полную решеток и пьяниц.

– - Это несправедливо..., -- бормотал Марч как бы самому себе, потом вдруг завопил; --- Эй! Послушайте, черт возьми!

Шайка негодяев!

Остальные пьяницы, которые, как и положено, во сне избавлялись от алкоголя, проснулись от воплей Марча очень сердитыми.

– - Заткнись!
– - заворчал один из них.

– - Пошел ты, -- возразил Марч и дал ему в зубы.

Секундой позже в вытрезвителе разгорелось настоящее сражение.

Редкие удары достигали цели, но зато все размахивали кулаками.

Дверь открылась, и появились полицейские.

– - Довольно, прекратить!

Дерущиеся расступились и объяснили стражам, что в беспорядке виновен Марч.

– - Я не останусь здесь с этой пьянью!
– - заявил Марч.

– - Это уж точно, браток, -- ответил один из полицейских.

Марча вывели из "курятника", не особенно при этом церемонясь, и заставили подняться три пролета на четвертый, последний этаж комиссариата, где находились камеры. Марч надеялся, что его поместят во вторую справа, что сразу же решило бы все проблемы. К несчастью, в этой камере кто-то уже сидел, и Марч очутился в четвертой слева -- ему пинком придали ускорение и заперли следом дверь.

Из коридора в камеру просачивался свет. Марч сел на покрытую одеялом металлическую койку и расстегнул рубашку. Под ней, приклеенные липкой лентой, находились несколько листков бумаги и шариковая авторучка. С болезненной гримасой он оторвал их от груди и на свежую память набросал несколько планов и схем. Потом приклеил все обратно, растянулся на койке и заснул.