Пилот ушел, улыбаясь собственной шутке. Джон не смеялся. Он прикрепил автомат «хеклер-и-кох МР5К» к трем кольцам на ремне, который крест-накрест опоясывал его грудь, и покрыл лицо черными разводами, стараясь не прикасаться к ранам. Он с трудом втиснулся в гермокостюм, натянул перчатки и застегнул «молнии». Надев поверх костюма подвесную систему, он прицепил к ней два парашюта, кислородный аппарат, высотомер, прибор спутниковой системы ориентации и другое оборудование.

Смит вспотел и чувствовал себя так, будто весит полтонны. Он мельком подумал о том, что солдат в полной боевой выкладке носит на себе еще больше, и ответил на свой невысказанный вопрос: иначе нельзя. Он прекрасно помнил те времена, когда сам был солдатом.

Он закончил подготовку, взмокший и неуклюжий от тяжести, надеясь, что ожидание не затянется надолго. Ему было очень неудобно, и он хотел, чтобы все это как можно быстрее закончилось. Прыгнуть и приземлиться. Он предпочел бы тягостному ожиданию все, что угодно, – даже темную пустоту за бортом самолета.

– Пора. – В салон вернулся тот же пилот. Он проверил, крепко ли затянуты ремни, хорошо ли закреплено оснащение и работает ли аппаратура. В конце концов он хлопнул Джона по спине. – Начинайте дышать кислородом из своих баллонов. Следите за той лампой впереди. Как только она замигает, открывайте люк. Удачи.

Джон кивнул и повернулся к лампе. Сосредоточив на ней взгляд, он почувствовал, что в салоне падает давление. Как только лампа замигала, он распахнул люк. Непроглядная тьма начала засасывать Смита, и его на мгновение охватила нерешительность. Потом он вспомнил слова отца, которые тот сказал ему много лет назад: «Мы все смертны, поэтому гораздо лучше прожить свою жизнь в настоящем, чем оглядываться в прошлое, жалея о том, что ты упустил».

Он прыгнул.

В столице США близился полдень, и президент работал за своим столом в Овальном кабинете. Он выслушивал и обсуждал с офицерами комитета объединенных штабов вероятные варианты развития событий – от выступления Китая против Тайваня с целью демонстрации силы до полномасштабного вторжения на остров и казавшегося немыслимым ядерного удара материкового Китая по Америке. Кастилья думал о войне, о том, что это такое – пытаться одолеть страну с населением 1,3 миллиарда человек плюс-минус несколько миллионов, смерть либо рождение которых не было зафиксировано китайцами. Подумав о ядерных ракетах, президент почувствовал себя так, словно он теряет контроль над ситуацией. Одно дело – противостоять маленьким плохо вооруженным странам либо террористам, американским или зарубежным, которые могли погубить тысячи людей, и совсем другое – воевать с Китаем, который обладал неограниченными возможностями для массового уничтожения. Кастилья понимал, что Китай хочет войны не больше, чем он сам, но велика ли разница между капитаном подлодки, который в ярости готов выпустить торпеду по кораблю, и разгневанным твердолобым консерватором из высших эшелонов власти, который держит палец на ядерной кнопке?

Послышался негромкий стук в дверь, потом в кабинет просунулась голова Джереми:

– Фред Клейн, сэр.

– Пригласи его, Джереми.

Клейн вошел с видом взволнованного посетителя, с нетерпением ждущего встречи, но робкого. Они с Кастильей дождались ухода Джереми.

– Почему-то мне кажется, что ты принес как добрые, так и дурные вести, – сказал президент.

– Вероятно, оттого, что так и есть.

– Хорошо, начинай с добрых. У меня сегодня тяжелый день.

Клейн ссутулился в кресле, перебирая события в уме:

– Полковник Смит жив и здоров. На сцене вновь появилась копия подлинника декларации, которую нам пытался доставить Мондрагон.

Президент рывком выпрямился.

– Вы добыли декларацию? Сколько времени потребуется, чтобы привезти ее сюда?

– Теперь о плохих новостях. Документ все еще в Китае. – Клейн пересказал доклад Джона о том, как его схватили, о побеге и о телефонном звонке Ли Коню. – Смит был вынужден сообщить сотрудникам ЦРУ о том, что работает на Белый дом, но не более того. О «Прикрытии-1» не было сказано ни слова. Он представился агентом, который выполняет особое разовое задание.

– Прекрасно, – нехотя отозвался Кастилья и поморщился. – Итак, теперь нам точно известно, что всю эту кашу заварил Ральф МакДермид. Но это ничуть не уменьшает опасность, которую представляет «Эмпресс».

– Вы правы, сэр.

– Без декларации нам грозит война. Ты говоришь, Ли Коню встречается с людьми МакДермида в Дацу, завтра утром?

– Нет, сэр. Послезавтра утром.

– Это лишь еще обостряет ситуацию. – Президент посмотрел на часы. – По словам Броуза, в нашем распоряжении осталось максимум двое суток. Наши войска готовятся к боевой тревоге. Какие меры предпринимаются для розысков декларации?

– В настоящий момент полковник Смит возвращается в Китай. Он знает Ли Коню в лицо, а она, в свою очередь, знает Смита и кто он такой. Возможно, Ли Коню согласится заключить с ним сделку в обмен на политическое убежище в Штатах.

– Он уже в пути? Но ведь ты сказал, что встреча состоится послезавтра!

– Произошло кое-что еще, и я отправил его на сутки раньше.

Президент едва не взорвался:

– Кое-что еще? Чтобы отвлечь тебя от поисков декларации, должно было произойти что-то из ряда вон выходящее!