– Серый, куда ты подевал мой отчёт?
– взревел из-за двери могучий бас.

Я не вытерпел и открыл дверь.

В коридоре возвышался парень, завернутый в полотенце, словно в тогу.

– Он в рюкзаке у Грега, ты же сам дал ему почитать...
– на пороге противоположной по коридору комнаты появился мокрый бородатый детина в красных плавках.

– Добрый вечер!
– весело сказал бородач, увидев меня.

Я пробормотал в ответ что-то невразумительное и захлопнул дверь.

За стеной грянула песня:

Аруана - планета молодых.

Звонких песен и мускул стальных,

Если с нами не будешь ты весел-

Мы тебя головой вниз повесим...

Куплет был завершен взрывом дурацкого хохота.

– Ну, просто балбесы какие-то!..
– пробормотал я и подошел к окну.

– Ой, девочки, вы бы видели, как моя Лу алгебру схватывает!
– воскликнул высокий девичий голосок из-за противоположной стены.
– Если так пойдет, то через неделю она будет щелкать интегралы по контуру...

– Ну, и что толку?
– скептически спросил мужской голос.
– Им наша математика нужна, как аротавру пятая нога!

За стеной шумно заспорили, причем преобладали женские голоса. Я лег и зарылся лицом в подушку. Но сон не шел. И я вдруг небывало остро почувствовал свое одиночество и свой возраст. За стенами бурлила неведомая мне жизнь. И никому не было до меня никакого дела.

В дверь комнаты постучали. Это была Юна.

– Неужели спите?!
– удивленно спросила она, увидев мою смятую постель.

– Пытаюсь...- я, развел руками и попытался улыбнуться.
– Но не очень-то получается, при таком гаме.

– Это вернулись строители, - пояснила Юна.
– Не забывайте, что сутки здесь на шесть часов длиннее земных. Так что выспаться еще успеете... Я тоже в первое время не могла привыкнуть, но адаптация к местному времени происходит довольно быстро. Через неделю вы будете двадцать часов в сутки бодрствовать и десять спать. Как остальные...

– И когда же все уснут?

– Часа через три... Кстати, я зашла к вам, чтобы пригласить... Вам ведь, наверное, скучно одному?

– Признаться, невесело...

– Вот и хорошо!
– Обрадовалась Юна.
– Ой, простите...
– тут же поправилась она.
– Просто я хочу предложить вам пойти на вечернее собрание. По дороге я вам все объясню...

Пока мы шли к лифту, навстречу попадались куда-то спешившие парни и девушки. Со многими Юна здоровалась.

– Каждый вечер отряды собираются, чтобы обсудить прожитый день и наметить новые планы, - рассказывала Юна.
– Такая уж здесь сложилась традиция. Кстати, это всё полезно и с медицинской точки зрения, поскольку создаётся положительный психологический климат. Сегодня у операторов строительных систем будут воспитатели с Дорских гор. Я рассказала о вас ребятам, и они захотели с вами познакомиться.

– То, чем я занимаюсь, не актуально. Я просто дилетант, в свободное время копающийся в старинных фолиантах и полузабытых учениях...

– Ошибаетесь...
– Юна улыбнулась.
– Поверьте, это будет для всех очень-очень интересно!..

В небольшой комнате собралось человек пятнадцать. На особях обоего пола в большинстве случаев имелись одни лишь купальники или плавки. Старшему было не больше двадцати пяти. Это был тот самый бородатый детина. Правда, на сей раз, на нем были не красные, а синие плавки, которые и составляли все его одеяние.

Когда мы вошли, стену, отделявшую комнату от широкой веранды, уже убрали, поэтому тесно не было.

– У нас в гостях историк Андрей Вадимович Янин, - объявила Юна.
– Он занимается проблемами, связанными с историей Аруаны. К нам Андрей Вадимович прибыл для сбора материалов, но об этом, думаю, лучше расскажет он сам...

Я хотел встать из удобного мягкого кресла, но Юна остановила меня, объяснив, что здесь принять рассказывать сидя.

И вдруг меня охватило необычайное волнение. Я вспомнил себя двадцатилетнего. Конечно, много хорошего было и потом, но ничто уже не переживалось так остро, как тогда, двадцать лет назад...

– Спасибо, что пригласили, - сказал я.
– Рядом с вами, молодыми, и мы, старики, невольно молодеем...

В тайне я надеялся, что кто-нибудь возразит: "Ну, какой же вы, Андрей, старик!" Именно Андрей, а не "Андрей Вадимович"... Конечно, я не считал себя стариком, хотя мне уже и за сорок. Однако и молодым рядом с двадцатилетними я себя тоже не ощущал.

Аудитория вежливо ждала, а я все молчал, пытаясь собраться с мыслями. Откуда им знать, что мы старимся только внешне, думал я. Что мы тоже надеемся совершить еще что-то хорошее, нужное всем, и что душа так же, как и десять и двадцать лет назад жаждет любви, нежности, внимания. И что, в меру своих несколько увядших уже сил, мы боремся за все лучшее, что есть в нас и вокруг нас...