Катя, ты вызвала милицию?!

Вы же сами просили пока не вызывать!

Вызывай! Господа, прошу никого никуда не уезжать, сейчас придется давать показания.

Нет, Вася, мне придется покинуть твой кхе-кхе …. гостеприимный кабинет. Ели у меня захотят взять показания, пусть приезжают на работу. К тому же, мы вроде как обо всем договорились, я тебе на днях позвоню. – сказал Рязанский

Александр Павлович, вас не смею задерживать. Буду с нетерпением ждать вашего мнения по способу решению моего вопроса. Наум, а ты побудешь до приезда милиции?

Куда ж от тебя денешься! А вот, кстати, и твой начальник Службы, с позволения сказать, Безопасности. Ну, что скажешь, болезный.

Вбежавший в кабинет начальник Службы бросился к окну и раздвинул створки жалюзи, желая рассмотреть пулевое отверстие. Стоящий рядом Семен резко оттолкнул его от окна. Разгневанный начальник попытался нанести ему удар кулаком в лицо, но Семен взялся двумя ладонями за его кулак и, нырнув под руку, резко повернул его против часовой стрелки. Грузный, под стать своим бодигардам, начальник Службы Безопасности подлетел на метр от земли и рухнул спиной на кавролин пола.

Ты, что парень, ума лишился!? – закричал он на Семена

Это ты, Соколов, ума лишился! Он, парень этот, может быть тебе жизнь спас. Снайпер ведь только и ждет пока такой дуралей как ты отодвинет жалюзи – заметил отряхивающийся от пыли Василий Веретенников - Лучше бы спасибо ему сказал. Пока ты прохлаждался на каких-то переговорах, твой главный объект охраны чуть не ликвидировали.

Ну, это ещё не известно, кого хотели ликвидировать, и хотели ли ликвидировать вообще - сказал Сосновский

Слишком хорошо о себе думаешь, Нёма. Кому ты, нафиг, нужен?

И опять не могу с вами согласиться, Василий Владимирович.

Мужики не спорьте, милиция разберется, хотя мне лично и без неё почти все ясно - остановил их банкир Рязанский – за сим, разрешите откланяться.

* * * * *

Наступал прохладный, темный вечер, бронированный Мерседес МосТоргБанка несся по московским улицам, вечерние пробки давно рассосались и автомобиль словно, чувствуя это, шел легко и свободно. За его зеркальными стеклами сидели задумчивые телохранители Рязанского, и он сам, отставной строитель, а ныне банкир – один из самых богатых людей этого гигантского мегаполиса.

Он повернул голову направо и посмотрел на Семена долгим пронизывающим взглядом, и Семен, каким-то третьим чувством почуял, что их совместный с Оксаной поход на день рождения дяди Лёши не состоится.

Сёма, сейчас мы приедем, поднимешься и поужинаешь со мной. Есть серьёзный разговор – сказал Рязанский и тон его совершенно не располагал Семена к возражениям.

Хорошо, Александр Павлович.

Можешь позвонить своей журналистке, если нужно. Скажешь, что задерживаешься.

Хорошо, Александр Павлович.

Ну, вот и ладно.

«Откуда он все знает, и про Оксану тоже. Хотя, кто-то, кажется, говорил, что в банке все телефонные разговоры прослушиваются, а личные дела наиболее приближенных сотрудников президент изучает лично» - размышлял Семен. Он вышел из машины раньше шефа, проверил подъезд, лифт, первым вышел на площадке третьего этажа, огляделся и позвонил в знакомую квартиру за бронированной, но сделанной под красное дерево, дверью.

Володя Грачев страховал шефа сзади. Дверь открылась, Семен отошел в сторону пропуская Рязанского. Тот вошел, потом обернулся, взял Семена за плечо и легонько надавил, втягивая в пространство квартиры.

Семен, проходи. Володя, до свидания, завтра по звонку.

Слушаюсь, Александр Павлович.

Семен сразу оказался в прихожей размером чуть меньше чем кабинет генерального директора завода МОСКВА, потолок украшали лепные виноградные грозди, стены были обиты шпалерами с рисунками французских королевских лилий.

Ужинали они в кухне, по уровню дизайна и количеству бытовой техники приближавшейся к лучшим мировым образцам кухонного искусства, или вернее к тому, как это представлял себе Семен. Подавала еду пышнотелая женщина средних лет в белоснежном переднике. Она не позволила Семену налить себе самому даже стакан сока, все сделала сама, и даже пакетик в чае пошевелила, чтобы он лучше заварился.

После ужина они перешли в небольшой, но очень уютный кабинет, все стены которого были закрыты книжными шкафами со стеклянными дверками. На большом письменном столе, тоже были книги и несколько статуэток и маленьких бюстов. Рязанский усадил Семена на длинный кожаный диван, а сам устроился в глубоком старинном кресле.

Мне нужно поговорить с тобой Семен. Расслабься. Я внимательно наблюдаю за тобой, и ты мне нравишься. Люблю профессионалов, а этого у тебя не отнять. Не зря потрачены время и наши деньги в этой школе телохранителей. Вот за это на тебя и взъелся Торопов. Удивлен? Думал я ничего не замечаю? Он спал и видел, чтобы Царев ушел из банка и тогда, его поставили бы начальником отдела. Подсиживал, пакостил ему всячески. Я уже собирался выгнать его, но, возникли некоторые обстоятельства, и Анатолию пришлось уйти в другую фирму. Так было надо для нашего общего блага, он это понял и принял. Я поставил Торопова временно, думал, ты немного освоишься и заменишь Царева, но опять жизнь поворачивается неожиданным боком. Меняется обстановка в стране, криминалитету и коррупции дали полную волю. Думаю, что и нашему бизнесу дышать не дадут. В этих условиях нужно, что?