– Это не оскорбление, - сказал я.

– Я имею в виду, что он называл тебя вещами, которые не соответствуют действительности, - быстро поправился Сим.

– Ты не говоришь о своей семье, но ты сказал то, что заставило меня задуматься.
– Он пожал плечами, по-прежнему лежа на спине, уставившись на звезды.

– Я никогда не знал ни одного Эдема.

По крайней мере, хорошо.

– То, что ты слышал, не является правдой, - сказал я.

– Мы не воруем детей, или поклоняемся темным богам или что-то вроде этого.

– Я никогда не верил ни во что подобное, - сказал он пренебрежительно, а затем добавил.

– Но некоторые из вещей, о которых говорят, должно быть правда.

Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь играл, как ты.

"Это не имеет ничего общего с Эдема Рух"- ответил я, но потом передумал.

– Разве что немного.

– Ты танцуешь?
– Спросил неожиданно Вилем.

Если бы это спросил кто нибудь другой, или это было в другое время, то, возможно, это было бы поводом для драки.

– Нас просто так люди представляют.

Играющих на дудочках и скрипках.

Танцующих вокруг походных костров

Когда мы не воруем то, что плохо лежит, конечно" - не много горечи проскользнуло в моем тоне, когда я добавил последнее.

Это не то, что есть Эдема Рух на самом деле.

"А что?" спросил Симмон.

Я задумался об этом на мгновение, но мой нетрезвый ум не справился с этой задачей.

"На самом деле мы просто люди" - сказал я наконец.

"За исключением того, что мы не можем оставаться в одном месте очень долго, и все ненавидят нас."

Мы все трое тихо смотрели на звезды.

"Она действительно заставляла его спать под повозкой?" спросил Симмон.

"Что?"

"Ты говорил, что твоя мама заставляла твоего папу спать под повозкой когда он пел балладу про овцу."

"Она действительно это делала?"

"Это просто фигура речи" ответил я.

"Но однажды она так и сделала".

Я не часто вспоминаю мою предыдущую жизнь в труппе, когда мои родители были живы.

Я избегал этой темы так же, как калека учится держать на весу свою больную ногу.

Но вопрос Сима заставил воспоминания всплыть на поверхность моего сознания.

"Баллада Тинкер Таннер не для пения" - я осознал себя, говорящим эти слова.

– Это была песня, которую он написал о ней...

Я надолго замолчал.

Потом я сказал это.

– Лориан.

Я произнес вслух имя матери впервые за несколько лет.

Впервые после ее смерти.

Имя странно ощущалось на языке.

Потом, без всякого намерения, я начал петь.

Темная Лауриан, Арлидена жена

Ее лицо как лезвие ножа

Ее голос как продолжительный ик

Но считает она суммы как ростовщик.

Моя сладкая Тэлли не готовит еду.

Зато ошибок у нее в гроссбухе я не найду

При всех ее недостатках, я признаю

Для меня это стоит жизни своей

Чтоб была она женой моей

Не совпадает гораздо меньше. . . Я чувствовал себя странно онемевшим, отключенным от моего собственного тела.

Как ни странно воспоминания были резкими, но не болезнеными.

"Я вижу как может человек заработать место под фургоном." сказал серьезно Вилем.

"Это не так" услышал я свои слова.

"Она была прекрасна, и они оба знали это.

Они просто дразнили друг друга все время.

Это из за размера<cтихов>.

Она ненавидела плохо размеренные стихи.

Я никогда не рассказывал о своих родителях, и говорить о них в прошедшем времени было неловко.

Неприлично (некорректно)

Для Вила и Сима мое откровение не стало сюрпризом

Все кто знал меня могли сказать-у меня нет семьи.

Я никогда бы не рассказал ничего, но они были очень хорошими друзьями.

Они знали.

"В Атуре мы спим в собачьих конурах, когда наши жены злятся" - сказал Симмон, попытавшись вернуть разговор обратно к более безопасным темам.

“Melosi rehu eda Stiti,” пробормотал Виллем.

"Aturan!” вскричал Симмон, его голос искрился весельем.

"Не надо больше твоих ослиных разговоров!"

“Eda Stiti?” повторил я.

– Вы спите рядом с огнем?"

Виллем кивнул.

"Я официально протестую тому как вы быстро учите Сиару" - сказал Сим, подняв вверх палец.