Одного степняка сбил тот отчаянный парень, воспользовавшись колом из плетня, а остальные трое ускакали, бросив награбленное и полон,.

...Роман ехал в Курск, ведя в поводу груженую половецкую лошадь. Среди прочего груза был и мешок с чубатыми головами - на этом настояли деревенские, зная о поляковской задаче юного воина. Они же не без удовольствия обезглавили убитых степняков, на что Роман так и не решился.

В голове у Романа, как испорченная пластинка, крутились слова из баллады о Робине Гуде: "Он был прославленный стрелок, стрелять, как он, никто не мог".

Дай Бог здоровья деду Куреве и его плетке:

Роман, не заезжая в город, направился в Казачью заставу, чтобы сдать тяготивший его груз и военные трофеи.

Первым, кого он увидел, въехав в низкие ворота заставы, был отец Федор. Священник трижды сплюнул в сторону мешков со страшной добычей, истово перекрестился, пробормотал: "Прости неразумного, ибо не ведает, что творит". Добавил, обращаясь уже к Роману:

– Ныне же каяться и грехи замаливать, - и последовал далее, оставив после себя сильный запах медовухи.

Одобрительно галдя, молодые гридни развязали Романовы мешки и бесцеремонно вывалили их содержимое на землю:

– Поубавилось нехристей в Поле... С почином тебя, парень! Помогла кольчуга дедова?

Подошел Срезень и еще кто-то, в ком Роман не сразу узнал князя Всеволода.

– А ты и вправду малый не промах, - одобрительно сказал князь, рассматривая добычу поляковщика.
– Недаром тебя Срезень хвалит, а уж от него похвалы добиться:Ну, поведай, как ты их одолел?

Роман хотел по традиции приукрасить свои подвиги, но под внимательными взглядами князя и Срезня врать не решился и рассказал про бой в деревне коротко: не велика удача - повезло.

Кто-то в толпе огорченно крякнул:

– Вот дурья башка. Головы привезти сумел - так ври напропалую, чтоб пыль до небес...

– Да уж, - рассмеялся князь.
– Твой промах, Срезень: как сам складно баять не умеешь, так и его не научил.
– И обратился к Роману: - А удачу, парень, зря гневишь - без нее воевать трудно.

Роман решил, что будет в самый раз рассказать и об отпущенном половце. Он достал золоченую кольчугу, развернул её и положил к ногам князя. Даже Срезень при виде диковинного доспеха не сдержался и удивленно присвистнул:

– Вот это жар-птица!

Никто не слушал рассказ Романа о поединке с молодым степняком. Бывалые старики распознали клеймо на изукрашенных цветной эмалью стальных накладках:

– Не иначе - один из сыновей хана Кончака, - решили знатоки.
– Зря отпустил - теперь будет искать тебя, мстить за позор.

Князь Всеволод одобрительно ударил Романа по плечу и обратился к окружавшим его старшим дружинникам:

– Я так мыслю, братья, что нашего полку прибыло. Пора молодцу воинский пояс надеть!

– Воистину, княже, - одобрили старики.
– Гож Ромша в дружину курскую.

:Несколько объемистых корчаг с пенником, заботливо собранные благодарными деревенскими в дорогу своему освободителю, оказались очень кстати: Среди шумной трапезы князь спросил у Романа, сидевшего рядом с ним, по обычаю посвящаемых в дружинники:

– Стало быть, пожалел ханского сына?

– Молод показался, княже.

– А ты больно стар, - рассмеялся князь: - Жалеть жалей, да сначала стреляй так же метко, как в той деревне.

"Хороший половец - мертвый половец", - подытожил Роман княжье наставление.

– Ничего, - вставил Срезень, - пооботрется в походах - заматереет.

– Да уж, - улыбнулся Всеволод.
– Ему чести воинской много надо, чтобы Седоватый свою дочку за него отдал. А я боярышне Анюте крестный отец, и за суженым ее присмотрю - не забалует...

...- Гой еси, княже, - шумела захмелевшая дружина, поднимая тяжелые кубки.
– Будь здрав, Срезень и Ромша... Вольному воля, смелому Поле!

Воинский пояс турьей кожи, подаренный князем, был Роману великоват. Как и дедова кольчуга:

Глава четырнадцатая

ВОЙНА

(апрель 1185 года)

В первой седмице апреля странники первыми принесли весть: хан Кончак двинул войска на Киев, но был разбит князем Святославом и откатился в Степь, оставив русским много пленных.