симпозиумов, книг, не говоря уже о газетных и журнальных статьях, на

тему того, каким будет наш мир в 2000 году и в следующем столетии. Я

просмотрел эту <беллетристику>, если можно назвать ее так, и был

скорее встревожен ею, нежели нашел в ней что-либо поучительное для

себя. Почти в девяноста пяти случаях из ста авторы посвящают свое перо

описанию технологического рая

36

Здоровье и патология

(или ада), ожидающего нас в XXI веке, и ни один из них не затрагивает

вопросов добра и зла, пользы и вреда. Временами весь этот ажиотаж и

наплыв статей, толкующих о новых машинах, об искусственных органах, о

новых типах автомобилей, поездов, самолетов, и наконец, о еще больших,

еще лучших холодильниках и стиральных машинах, потрясает меня своей

аморальностью. Временами он пугает меня, особенно когда кто-нибудь

походя упомянет о возрастающей угрозе массового уничтожения или даже о

возможности полного исчезновения человека как биологического вида.

Очень симптоматично, что в подобного рода конференциях и симпозиумах

обычно принимают участие ученые, чьи работы никак не связаны с

изучением человека. Уже одно это обстоятельство само по себе может

служить объяснением определенного рода слепоты, серьезной недооценки

реальных проблем, стоящих перед человечеством. Среди участников

обсуждения огромное множество физиков, химиков, геологов, а среди

биологов явно преобладают представители молекулярной биологии, науки,

грешащей не столько описательностью, но, напротив, редуцирующей

отношение к живому до биологической мелочности. Характерно, что и

психологи, и социологи, которые все же изредка выступают по этим

проблемам, тоже являются представителями прикладных разделов своих

наук, и, поскольку приглашают их на роль <экспертов> в дискуссии, то

их выступления обычно также нейтральны и безоценочны.

Словом, совершенно ясно, что вопрос <прогресса> в данном случае

понимается лишь как вопрос прогресса инструментов и никак не

соотносится с проблемой цели, с той очевидной истиной, что умные и

сильные инструменты в руках глупых или жестоких людей приведут к еще

большей глупости или еще большей жестокости и что в таком случае

технологический <прогресс> не столько полезен, сколько опасен.

Я могу выразить свое беспокойство иначе, я могу подчеркнуть, что во

всех прогнозах и рассуждениях о 2000-м годе звучат понятия только

материального плана, такие как <индустриализация>, <модернизация>,

<рост благосостояния>, <общество изобилия>, и пресловутый прогресс

тоже касается лишь материальной стороны жизни человечества, например,

рассуждения об использовании морских богатств для увеличения

производства пищевых ресурсов или о том, как эффективнее обустроить

города, чтобы справиться со стремительным ростом населения, и т. д.

Подобные футурологические прогнозы настолько поверхностны, что в

большинстве случаев мне не удалось обнаружить в них ничего более, чем

беспомощные экстраполяции в будущее, линейное продолжение кривых на

графиках развития. К примеру, в одном из них говорится, что при

существующих темпах роста численность населения к 2000-му году будет

намного превышать сегодняшние показатели, в другом - что при

существующих темпах урбанизации к 2000-му году будет столько-то и

столько-то городов. Как будто мы не в состоянии планировать наше

будущее, как будто мы не

О гуманистической биологии

3 /

можем изменить тенденции, которые вьвывают у нас беспокойство. Я,

например, считаю, что при планировании будущего следует подумать о

мерах по сокращению численности населения. Я не вижу никаких причин,

по крайней мере биологических, по которым человечество, если оно

возьмется, не смогло бы справиться с этой задачей. То же самое можно

сказать и в отношении структуры городов, или в отношении количества