– Она моя дочь, Вильям, я ее биологический отец, а значит, имею право на ее опекунство гораздо большее, чем ты.

– Где же ты был раньше, биологический отец? Что же ты не вспоминал про свои опекунские права?

Бен некоторое время помолчал, а потом произнес спокойным, и от этого еще более раздражающим голосом:

– Я тебе предлагаю по-хорошему, откажись от права на ее опекунство. Если ты этого не сделаешь, у тебя будут большие проблемы. Я тебе это обещаю, я сумею забрать ее у тебя…

– Донна – моя дочь! – Выпалил Хэйворд и захлопнул перед носом Бена дверь. – Никто не заберет ее у меня… - Пролепетал он. – Никто… Донна…

Майк и Эд спали глубоким здоровым сном, лежа на диване в комнате для ожиданий.

Лицо Эда было покрыто мелкой щетиной, он не покидал госпиталя с того самого дня, как Надин попала под колеса на злополучном повороте, возле «Дома-у-Дороги». Он выглядел очень уставшим и сколько Джеймс не уговаривал его вернуться домой, Эд настаивал на том, чтобы остаться здесь. Майк тоже оставался в госпитале. С тех пор, как, узнав о несчастном случае, пришел сюда, Нельсон и не помышлял о том, чтобы покинуть «Калгум». Пока Надин лежала в таком состоянии – ни за что!

Они практически не разговаривали друг с другом за время, которое провели вместе здесь. Однако оба очень волновались насчет дальнейшей судьбы Надин. Когда двери ее палаты открывались, они оба вздрагивали, но когда оказывалось, что это медсестра, или врач, оба разочаровано опускали голову. В таком напряженном состоянии они протянули без сна больше двадцати часов, но больше держаться сил не было ни у одного из них, и оба погрузились в хваткие сонные объятия.

Именно такими, спящими и очень усталыми с виду, Мелвин нашел их на диване в комнате для ожиданий, находившейся неподалеку от палаты, в которую, после тяжелой борьбы за жизнь была помещена Надин. Он растерялся, так как не ожидал найти их здесь спящими. Мелвину не хватало опыта, и он не знал, как следует обращаться с родственниками больных в таких ситуациях.

Недолго думая, он решил разбудить Эда Харли для того, чтобы сообщить ему радостную новость...

Мелвин подошел к нему, сел на цыпочки и легонько толкнул его массивное плечо. Реакция последовала незамедлительно, кулак Харли в мгновение ока настиг удивленное лицо Мелвина, который после неожиданного удара повалился на пол. Только после этого Харли открыл сонные глаза и первое, что он увидел это полные злости глаза молодого врача…

– Что такое? – Спросил Эд, хмуря брови и протяжно зевая.

– Доктор Хэйворд просил меня, в случае каких-либо изменений в состоянии Надин Харли уведомить об этом вас. – Объяснил Мелвин.
– Но когда я пришел, то увидел, что вы спите. Я попробовал разбудить вас… - Мелвин коснулся большого красного пятна вокруг глаза, и на лице Харли мгновенно отобразилось прозрение.

– О, прошу меня простить. Я вовсе не хотел… Спросонья… - Пробубнил он. – Но вы говорили об изменениях в ее состоянии. Ей стало хуже? – Взволновано спросил Эд.

– Как раз наоборот. – Ответил Мелвин без особой радости в голосе. – Ее состояние улучшилось, она пришла в себя…

Стоило Мелвину это сказать, как и Майк тоже открыл глаза. Он выпрямился и сразу же задал Мелвину вопрос:

– Так ей стало лучше, да?

Мелвин растеряно повторил:

– Ну да, она пришла в себя… И если Доктор Хэйворд разрешит, то вы даже сможете с ней встретиться. Он должен приехать сюда где-то через полчаса, так что, ждать вам недолго.

На лицах Эда и Майка воцарились довольные улыбки.

– Еще раз прошу прощения за… - Эд приложил ладонь к своему лицу.

– Ничего. – Сухо ответил Мелвин.

Радость Большого Эда можно было сравнить с радостью маленького ребенка, получившего на Рождество именно тот подарок, о котором он написал доброму Санта-Клаусу. Но Эд не писал писем, он постоянно молил Бога, о помощи, и помощь пришла.

С ней все хорошо, она выжила, справилась со смертью и в этот раз…

Но внезапно в полные радости мысли Эда вклинились слова Хэйворда: «Она может остаться школьницей навсегда»…

Старый добрый дартс! Конечно, это не покер, не блэкджек и не рулетка, но, по крайней мере, его копы не тронули, он по-прежнему висел на красной стене кабинета Блэки. Джек стоял в трех шагах от круглой мишени и сосредоточено целился в точку в самой середине круглой доски. Его смуглое обросшее черной, коротенькой бородой лицо выглядело довольно смешным. На затылке стали редеть волосы, на лице появились морщины. Этот человек был уже не тем Джеком Норсом, которым он был еще десять лет назад…

Легким, плавным движением кисти он освободился от дротика и через мгновение, тот вонзился в мишень, однако очень далеко от центра, куда рассчитывал попасть Джек. Раньше Норс умел бросать дротики гораздо лучше. Десять из десяти! Этот рекорд он поставил ровно девять лет назад, так и не сумев впоследствии его побить…

Четыре дротика уже нашли свое место по краям мишени и шесть дротиков все еще находились в левой руке Джека. Он взял еще один дротик и снова начал целиться, пытаясь сосредоточиться на середине.