А за окном завывала вьюга, мела метель, кружась в воздухе бешеным танцем, и вихревым потоком бросая в лицо колкие стрелы оголенных снежинок. Пустая, равнодушная, мрачная метель... Безжизненная. Такая же мертвая, укутанная, будто саваном, природа, как и она, умершая в этот день.

Она так много и часто плакала, что, казалось, должна бы уже перестать реветь, но не могла успокоиться.

Взгляд невольно упал на свадебную фотографию, выставленную в рамке на столике.

Такие счастливые, беззаботные, невинные. Надеющиеся, верящие… В лучшее будущее. В светлое.

Столько планов, столько желаний и стремлений, столько целей и задач!

А чего в результате достигли? Работа, отнимающая много времени. И семья, стоящая на грани краха. Без ребенка.Ей уже тридцать два! Скоро сама вероятность того, чтобы забеременеть станет ничтожно мала. А ему тридцать пять. Мужчина в самом расцвете сил. Он сможет, он достигнет, у него все получится.

А она?.. Она не достойна его. Наверное, никогда не была достойна. С того, самого первого дня их знакомства. А сейчас и подавно не имеет права на него претендовать.

Она должна его отпустить. Обязана сделать это! Она не может удерживать его около себя. Больше не может. Это неправильно. Он достоин самого лучшего, с достойной женщиной, с самой лучшей, которая родит ему малыша, исполнив тем самым заветную мечту. С другой, - но не с ней.

Она и не заметила, как ее тихие, едва слышимые рыдания, превратились в душераздирающий вой. Слезы текли по бледным щекам, оставляя на коже разводы, губы искусаны в кровь, а из груди рвется разорванное на части сердце. Болит, скребется, нарывает. Бьется и кричит, завывает в такт монотонному вою бури.

Сама того не замечая, она стала раскачиваться в кресле из стороны в сторону, невидящим стеклянным взглядом, всматриваясь в темноту ночи и снежный буран, хозяйничавший за окном.

Олег застал ее в таком состоянии и, едва не уронив поднос с чаем и булочками, бросился к жене.

– Наташа!
– захватывая ее щеки в свои ставшие вмиг холодными ладони, воскликнул он.
– Наташенька! Что с тобой? Милая моя, родная, - стал судорожно целовать ее щеки, виски, веки, жаром губ слизывая следы слез.
– Что с тобой, сладкая моя? Почему ты плачешь?
– а она зарыдала еще сильнее.
– Ну-ну, что ты? – крепче прижал ее к себе, сжимая в объятьях, слушая, как в унисон его сердцу, бешено стучащему, рвется из груди рваными ударами и ее сердце. – Что ты, Наташенька?.. Ну, не плачь, не нужно, родная!.. – нашептывал он ей, едва касаясь губами ее волос. – Не плачь, моя милая. Все у нас будет хорошо! Слышишь, все будет хорошо!..

– Не будет!.. – прорыдала женщина, запинаясь. – Не будет, Олежек…

– Ну, что ты?.. Успокойся… - возмутился муж. – Ты просто себя плохо чувствуешь.

– Ты все для меня, - снова прорыдала она. – А я даже ребенка тебе родить не могу!..

Не в силах что-либо ей ответить, мужчина лишь крепче сжал ее в своих руках, стискивая ее плечи. В переносице непривычно защипало, и он часто заморгал, пытаясь успокоиться. Черт, что же это, а?..

– Наташенька… - пробормотал он шепотом, скрывая лицо в шелке ее распущенных волос.

– Я недостойна тебя, - проговорила она едва слышно, так тихо, что ему показалось, он ослышался.

– Что?..

– Я не достойна тебя, Олежек, - повторила она надрывно, отстраняясь и глядя ему в глаза. – Ты лучшего достоин. Самоголучшего! А я?.. – слезы заструились по ее щекам с новой силой. – Я ничего не могу тебе дать. Ничего… Боже, как я себя ненавижу за это!.. – воскликнула она через силу и, опустив голову, попыталась спрятать лицо в дрожащих ладонях.

Олег стремительно и резко отвел ее ладони в сторону, настойчиво заглядывая в покрасневшие глаза. Приподнял ее подбородок и жестко спросил:

– Ты что такое говоришь? – тяжелый взгляд, строгий. – Даже и думать об этом не смей, поняла меня? – она не отреагировала, и он настойчиво повторил: - Поняла?..

– Уходи от меня, Олежек, - прорыдала Наташа, уже не сдерживаясь. – Оставь меня, оставь, родной… Я тебя сама отпускаю, я знаю, так лучше будет.

– Лучше?.. – смотрел на нее зачарованно, озадаченно.

– Ты себе новую жену найдешь, - рыдая, продолжала говорить она. – Ты еще молодой, красивый, здоровый. Она будет лучше меня, надежнее… - говорила и не видела, как мрачнело в каждой секундой его лицо, хмурились брови, превращались в узкие щелочки глаза, сжимались губы. – Я даже преследовать не буду, я в другой город уеду, если хочешь, чтобы только вам спокойнее жилось, - запинаясь, бормотала она. – Так лучше будет, я знаю… Она тебе сына родит. Или дочку!..
– прокричала она в голос, вырываясь из его объятий. – Она сделает это! А я не могу! – она завыла, как раненая волчица. – Я не могу!.. Понимаешь?!

– Идиотка! – грубо выдохнул он сквозь плотно сжатые губы. – Дура! – повторил он, вскакивая с колен и сверкая молниями глаз. – И давно ты это решила?! Давно, я спрашиваю?!

А она просто сидела и смотрела на него заплаканными глазами не в силах больше произнести ни слова.

– Идиотка, - повторил он снова, наклонившись вниз и закрыв глаза. – Какая же ты идиотка…

Она молчала, только вздрагивала изредка и сопела. А он вдруг наклонился к ней, схватил обеими ладонями за щеки и, вынуждая смотреть себе в глаза, заявил: