– Спасибо, - ласково благодарю, про себя посмеиваясь, когда щеки мальчишки, загораются румянцем. Чмокаю в щеку и выхожу из комнаты.

Уверенная, что он не скоро очухается и последует за мной, разрываю бумажку и выкидываю в мусорное ведро.

«Этому сердечку там самое место».

Становится заметно легче. Расправив плечи и открыто улыбнувшись родителям, ставлю перед фактом, что иду гулять. Мне еще предстоит вправить мозги одной беспечной подружке…

Глава 10

Последние дни перед выпускными экзаменами 11 класс

Написав и разобрав несколько изложений за вечер, мы с Алиной Геннадиевной пытаемся определиться с вариантом возможной темы для сочинения. За последние две недели мне кажется, что в моей голове каша от полного курса литературы, которой по большому счету я в свое время сознательно пренебрегала, читая только то, что нравится, а в остальном пользуясь укороченной версией или пересказом более сознательных одноклассников.

Да простят меня классики, но четырехтомник «Война и мир» вызывает у меня священный ужас и апатию. А потому смиренно и рассеяно слушаю рассуждения своей учительницы о вариантах тем сочинений по данному роману и возможностях их более глубокого раскрытия.

Переполненный и гудящий мозг отказывается думать в указанном направлении. Мысли то и дело вращаются вокруг Олега, который совершенно незаметно стал обыденной, неотъемлемой частью моей жизни.

После случая на День Влюбленных я наивно полагала, что избавилась от него, поскольку в течение пары недель от него не было ни слуху, ни духу, и даже Катька помалкивала и не особо распространялась о нем, после того разноса, что я ей учинила.

Я продолжала наивно заблуждаться, что наши пути больше не пересекутся, и каково же было мое удивление и возмущение, когда этот наглец все чаще и чаще стал приходить за компанию с Димкой в гости к Кате, когда там была я.

Я огрызалась, он терпел и мило улыбался. Я хамила, а он приносил любимое мороженое или торт. Я обзывала его наглым бабником, на что он всегда невозмутимо отвечал, что постоянен в своих предпочтениях.

Свое маниакальное стремление проводить выходные в нашей компании, он объяснял скукой. Видите ли, его ОЛЯ - однокурсница и по совместительству девушка - на выходные уезжала домой в другой город, и ему ничего не оставалось, как проводить это время с друзьями.

Нужно отдать Олегу должное. После того единственного всплеска не-пойми-чего у него дома, он всегда вел себя по отношению ко мне прилично. Даже когда обозленная своим проигрышем ему в карты или нарды я швырялась в него всем, что попадет под руку, он уворачивался, подначивал, хохотал, но все равно не поддавался. Нужно заметить прискорбный факт, Олег был единственным, кому я постоянно проигрывала и меня это жутко бесило. Хотя не только это… Он ненавязчиво прививал мне свой вкус к музыке.

«Кто поет?»

«Не знаю».

«А как песня называется?»

«Не-зна-ю». И далее «Отвали» или «Отстань». Вариации разные, суть одна – спустя четыре месяца общения, я, которая всегда была безразлична к тому, что там бренчит и воет на заднем фоне, не задумываясь, выдавала исполнителя и название песни. А еще поняла, что мне нравится Рок, а попса - это отстой.

На прошлой неделе, мы впервые остались с ним наедине, без буфера в качестве Кати и Димы. Хотя наедине это громко сказано, учитывая заполненные людьми улицы.

Новые туфли на десятисантиметровой шпильке стерли многострадальные ноги в кровь, и мне уже трудно было изображать легкую походку. Хотелось просто взять такси и смотаться домой, чтобы дать им отдых и свободу. Ныть я не привыкла, но шагать в темпе с остальными становилось все труднее, и я плелась по аллеям парка со скоростью черепахи, думая лишь о том, как не разреветься. Олег, подстраиваясь под меня, шел рядом, развлекая забавными историями из институтской жизни и анекдотами, но когда я в очередной раз не смогла ответить на какое-то замечание, заметил мою бледность и сжатые губы.

– Что случилось, Свет? У тебя что-то болит?

– Ничего. Все нормально.

– Света?!

– Ноги стерла. Сильно. Доволен? – Сама себе удивляясь, жалобно проныла я.

Катя с Димой, не заметившие нашей заминки, уже давно скрылись за поворотом.

– Дай посмотрю. – Отряхнув лавочку рукой, он усадил меня на нее и осторожно освободил от обуви.

От одного вида смятых чулками пропитанных кровью разбухших мозолей стало вдвойне больней.

– Надо заклеить. – Нахмурившись, деловито произнес он.