– Интересно, как и чем?

– Пластырем. Посидишь здесь, я в аптеку сбегаю.

– А как мы его наклеивать будем? – Я указала на снующий туда-сюда народ.

– Чулки? Колготки? – От его прямого вопроса у меня покраснели даже кончики ушей.

– Чулки…

– Значит, справимся. – Бесшабашная ухмылка Олега вызвала во мне желание пересчитать ему зубы.

Но он не дал мне такой возможности, быстро целенаправленно двигаясь к ближайшему выходу из парка.

Одинокое сидение на лавочке с босыми ногами, нельзя было назвать комфортным. Пару раз пришлось конкретно и грубо послать желающих познакомиться поближе. Так что к моменту возвращения Олега, доведенная до бешенства незадачливыми приставаниями, я готова была на радостях кинуться ему на шею.

Он присел передо мной на корточки, чтобы загородить от любопытных взглядов и я попыталась, подцепив чулок на не скрытом юбкой участке, стянуть его. Но не тут-то было. Резинка больно впилась в бедро, так что мне показалось, что я на живую сдираю кожу. Вторая попытка оказалась не более удачной.

Не выдержав злобных чертыпыханий, Олег быстро осмотрелся по сторонам и убрал мои руки от многострадальных ног.

– Позволишь?

Я лишь слабо кивнула, не подумав, что почувствую, когда его рука окажется под юбкой между несильно сжатых ног. Но тут же напряглась и смутилась, ощутив его быстрые и ловкие движения, однако по его невозмутимому виду трудно было понять, заметил он это, или нет.

Чулки полетели в мусорку, а его руки нежно заклеили каждую ранку и надели злополучные туфли.

– Давай потихоньку двигаться к выходу, а там такси поймаем…

– Света, ты меня слышишь. – Голос учительницы возвращает к действительности. – Я, конечно, понимаю: весна, влюбленность, но на носу выпускные экзамены и медаль под вопросом.

Понуро опускаю глаза.

– Просто устала, голова ничего не соображает, - пытаюсь выкрутиться, сознавая свою вину, а мозг цепляется за слово «влюбленность».

«Неужели, она права?»

– Ох, действительно, мы сегодня что-то засиделись. Уже двенадцатый час. Иди, звони родителям, чтобы за тобой пришли. В такое время я тебя одну не отпущу.

Мы как раз допиваем чай, когда раздается звонок. Дожевывая на ходу печеньку, я лечу собираться.

– Вы за Светочкой пришли? – Раздается от двери. – Проходите, сейчас она оденется…

Мне становится любопытно, почему Алина Геннадиевна, задает такой странный вопрос. Ведь папа уже не раз приходил за мной, и она его знает. Быстро покидав тетради в сумку, выскакиваю в коридор и замираю от удивления. Последний, на кого я могла бы подумать, это ты.

– Привет! – Произношу весело, осматривая придирчивым взглядом, подмечая все изменения, которые произошли с тобой за то время, что мы не виделись.

Ты стал выглядеть старше, серьезней, а мягкий свет глаз сменился жестким стальным блеском. В голове всплывает весь тот бред, что урывками передается в дворовых сплетнях и Катькиным отголоском доносится до меня.

«Дубину из техникума отчисляют. Он что-то там натворил».

«Его Оля глупая курица. Он шатается по девкам, а она терпит».

«Представляешь, эта сволочь с дружками Настю «прокатили»».

«Твои бывшие одноклассники, балующиеся наркотой стали у него частенько зависать».

Это лишь малый, но основной перечень прегрешений, в которые я отказывалась верить, но глядя на тебя сейчас, начинаю думать, что что-то из сказанного возможно и правда. Опасность и агрессия буквально изливается из тебя каждым скупым движением, хотя во взгляде, обращенном на меня, проскальзывает прежняя мягкость.

– Ты готова?

Я лишь, как болванчик киваю головой в ответ.

Как только за нами закрывается дверь, ты прикуриваешь сигарету и, выпуская струйку дыма, спрашиваешь: - На такси или пешком?

– Пешком. – Отвечаю не задумываясь. И тут же выпаливаю: – А как ты тут оказался?

Это вопрос очень сильно волнует, так как никак не могу отойти от шока.

– Твоя мама позвонила и попросила встретить, поскольку отца на работу вызвали. Вот я все бросил и примчался.

– А-а! Спасибо.

– Не за что. – Звучит слегка недовольно.

Ты протягиваешь руку, и вкладываю свою ладошку в твою лапищу. Странно, но это простое касание не вызывает былого томления и нисколько не будоражит меня.

Повеселев, не удерживаюсь от вопроса.

– А Оля в курсе, не заревнует? – Сейчас разговор о ней не кажется мне болезненным.

– Это ее не касается. – Чувствуя, что мой шутливый тон и затронутая тема вызывает в тебе раздражение, замолкаю.

Мне не нравится, как ты отзываешься о ней, хотя должно бы радовать или на худой конец быть безразлично.

– Как дела в техникуме, - спустя несколько минут молчания делаю новую попытку завести разговор.

– Нормально, но медаль не светит. – Ты улыбаешься. – Мама сказала, что ты вступительные в институт сдала?