– Ничего, жди, через минут пятнадцать буду сам твою тоску разгонять.

– Жду. – Света не взвизгнула от восторга, но в одном простом слове ему послышалось облегчение.

Уже закрывая дверь, Олег внезапно остановился и, распахнув ее настежь, схватил сумку и, вывалив содержимое прямо на пол, отыскал в ворохе одежды маленькую коробочку. Повертев в руках, он запихнул ее в карман и вышел.

***

Сижу, словно приклеенная к стулу, сердце бешено колотится в груди, отдаваясь в ушах набатом. Радость, облегчение и страх туманят мысли.

У меня было достаточно времени, чтобы подумать… разобраться в себе и своих чувствах. И неутешительным итогом этих самокопаний стало понимание, что я не готова отпустить Олега - расстаться с ним навсегда, потому что люблю… Все равно люблю… Но уже не доверяю… Нам.

Простила ли его? Себя? Нет. Но и не сожалела о содеянном. Из своей самонадеянной попытки доказать себе, что могу обойтись без него, я вынесла, что секс и любовь не одно и то же, и это, как ни странно, помогло мне смириться. Однако также я осознала, что не смогу пройти через подобное еще раз.

Все последние дни я мысленно постоянно проигрывала в голове предстоящий разговор, желая, чтобы он уже быстрее состоялся. И все же сейчас, когда до него осталось пятнадцать минут, поняла, что меня одолевает настоящая паника.

Пятнадцать минут!

Вскакиваю, как ужаленная, и начинаю бессмысленно хаотично носиться по квартире, по несколько раз пробегая мимо и не видя перед собой нужных мне вещей. Чертыхаюсь, ругаю себя идиоткой, когда все же нахожу их.

Наконец, свалив все необходимое в кучу на кровати, начинаю быстро краситься и переодеваться, не желая представать перед Олегом растрепанной, в домашнем халате и с красноречивыми синяками под глазами.

Ровно через пять минут, разглядывая плод своих трудов в зеркале и оставшись им почти довольна, хмыкаю.

Оказывается, при соответствующем стимуле я могу быть чертовски быстрой. Оставшееся время трачу, чтобы распихать все по углам, и все же управляюсь раньше и успеваю еще намотать с пяток кругов по квартире прежде, чем, наконец, раздается звонок в дверь.

Возникает малодушная мысль отсрочить предстоящие откровения на минуту… две… несколько, потому что боюсь его реакции - у него не будет такой роскоши, как время на осмысление, имевшееся у меня в избытке, но, сделав глубокий вдох, запинываю страх так глубоко, насколько получается, и распахиваю дверь.

Первым бросается в глаза огромный букет красных роз. Ненавижу цветы, но сейчас мне кажется, что прекрасней нет ничего на свете. Кусочек радости и света согревают душу от улыбки в любимых глазах.

– Привет, - произношу глухо, принимая букет и пропуская Олега в квартиру. – Почему не позвонил, я бы встретила?

Его губы улыбаются, но взгляд становится внимательно-цепким.

– Да, меня Димка подвез. Я хотел тебе сюрприз сделать.

Я словно врезаюсь в стену на огромной скорости, и от моей открытой улыбки остается только подрагивающий вверху уголок.

Он знал. Знал, и все же купил эти розы, любимое вино и пришел ко мне. Только за одно это я готова была простить многое. Его дружок, сам того не зная, оказал мне услугу, сняв часть бремени предстоящего разговора.

***

Сказал. Он все же сказал это. Мимоходом, как бы невзначай. И увидел, как радость потухает в ее глазах. В наступившем нервном молчании пришло четкое понимание, что ни что не ложь. Но разве у него было право винить ее. В ее взгляде не было страха, лишь признание и смирение, а еще в глубине то же самое чувство, что заставило его прийти сюда.

– Пойдем на кухню, - Света улыбнулась и ушла, на ходу утыкаясь носом в цветы и прижимая их к себе, как что-то очень ценное и дорогое.

Олег смотрел ей вслед, желая и боясь узнать почему, но не зная, имеет ли на это право.

Все казалось настолько запутанным.

***

Расставляю в вазу цветы и краем глаза наблюдаю за вошедшим Олегом. Он молчит. Я тоже. Пока достаю бокалы и штопор, чувствую на себе его неотступный взгляд, но, как ни странно, от него мне уютно.

Также в тишине разливаем вино, чокаемся и, не произнося тостов, отпиваем. Глаза в глаза мы ведем молчаливый диалог о чувствах, о любви, о боли.

Я жду, что он спросит, но в его взгляде такая теплая ласка и вина, что слезы сами наворачиваются на глаза. Миг, и я уже ничего не видя от влажной пелены, вскакиваю не в силах сдержать порыва и почти бегу к размытому родному пятну.

Плюхаюсь на колени, вжимаюсь в него и плачу не в силах остановиться.

Как много боли мы причинили друг другу.

Руки Олега крепко обнимают, дыхание гладит макушку до тех пор, пока истерика не стихает.

Не думая о том, как выгляжу, поднимаю лицо и нахожу его губы. Они соленные от его и моих слез, но у меня не было слаще поцелуя.