– Светик, если не хочешь смотреть, давай поставим что-нибудь другое.

Прислушиваясь к голосам и музыке в фильме, ныряю рукой под его футболку. И затеваю шаловливую игру, то медленно подбираясь подушечками пальцев к резинке шорт, то отдаляясь, легкими круговыми движениями поглаживая вибрирующие напряжением мышцы.

– А может, ну его? – Он сильнее прижимает меня, забираясь под тонкий халатик.

Фильм уже не кажется таким интересным, но все равно я выворачиваюсь и с преувеличенным вниманием сверлю глазами экран, даже не пытаясь вникать в происходящее.

– Ты что? Там сейчас самое интересное будет, - произношу с придыханием и слышу, как в коридоре раздается несвоевременный телефонный звонок.

С минуты две пытаемся игнорировать его, но видимо кто-то надоедливый никак не хочет успокаиваться.

– Иди, - со вздохом отпускает меня Олег.

Запахивая ткань на груди и кидая через плечо обиженные взгляды, плетусь за телефоном.

– Да, - слегка ворчливым тоном произношу в трубку и тут же слышу в ответ:

– Привет, малышка. У вас все хорошо?

Мама! Голос тут же теплеет.

– Нормально, мам. А у вас как? – Предчувствуя долгий разговор, иду на кухню ставить чайник.

– Светочка, Леша разбился. – С волнением оповещает она, и я замираю, кожа покрывается мурашками. В голове вертится одна мысль: «Доигрался».

– Как? В какой он больнице?

На другом конце повисает молчание, и я ощущаю, как все холодеет внутри. Олег, заглянувший на кухню, тихо спрашивает: - Что-то случилось?

Я киваю головой и слышу оглушающие слова:

– Светочка, Леша умер. Похороны послезавтра. Он ехал с друзьями… - Дальше я уже не воспринимаю ничего, перед глазами стоит улыбающееся лицо мальчишки на моем шестнадцатом дне рождения… – Ты придешь попрощаться?

Последний вопрос выдергивает на поверхность. Олег, напуганный моей бледностью, обнимает, пытаясь согреть и поддержать.

– Нет. – Грубо отрезаю, но тут же спешу исправить свою оплошность. – Ты же понимаешь, меня не отпустят с работы. Как тетя Люба? Ольга?

– Я понимаю, малышка, понимаю. А тетя Люба – плохо. – Тяжелый вздох в трубке. – Ты извини, но я как узнала, должна была позвонить и убедиться, что у вас все нормально. Нельзя переживать своих детей…

– Мамочка, я тебя люблю.

– Я тебя тоже люблю. Ладно, малышка, мы с папой сейчас туда пойдем… Завтра созвонимся.

Отложив трубку, в заторможенном состоянии включаю чайник. Мне нужно согреться…

– Что-то произошло? – Олег заглядывает в глаза.

– Да, мама сказала, что сын тети Любы разбился.

Его руки нежно обнимают меня, а лицо утыкается в макушку.

– Наша помощь нужна? – Глухо произносит он.

– Нет, они сами справятся…

На душе была тяжесть. Смерть впервые так близко затронула меня. Она прикоснулась к тому, куму было нужно еще жить и жить…

Ночью я боялась смыкать глаза, страшась увидеть Леху, жалась к мужу и лишь под утро смогла забыться глубоким сном без сновидений.

Глава 17

Сны (Три года спустя)

Сегодня только вечер понедельника, а я уже чувствую себя расстроенной и разбитой, и сил улыбаться нет. Слишком долго длится наше с сотрудницей изводящее нервы противостояние за кресло начальника.

Негласное правило не говорить о работе дома, заведенное мной и Олегом, уже с неделю как послано к чертям. Больше не могу все это держать в себе, но и каждый день портить настроение себе и мужу желания, нет. Хочется послать все и уволиться, возможно, сдаться, но сохранить покой, потому что уже не важно, кто выиграет или проиграет, работать в такой атмосфере нет сил.

Лежек пытается успокоить, вразумить и ему это немного удается. Правда, накопленная усталость дает о себе знать. Без аппетита поковырявшись в тарелке, встаю, чтобы убрать со стола, но муж, забрав из рук посуду, отправляет меня отдыхать.

Я еле доползаю до кровати и буквально валюсь на нее. Смыкаю веки, хотя знаю, что из-за головной боли вряд ли быстро усну, но все же тело расслабляется.

Внезапно волоски на коже поднимаются, и я слышу запах твоего присутствия рядом. Слышу, потому что не знаю, как описать по-другому тот клубок ощущений, когда ты приходишь ко мне.

Тебя так долго не было, Леха, что я успела соскучиться по нашим разговорам во сне.

Мысли плавно перетекают к тому дню, когда ты мне впервые приснился, и боль потихоньку отступает.

Я стою у огромного окна в школе, глядя, как осенние листья медленно укрывают внутренний двор. Коридор пустынен, ни одного ученика или учителя. Внезапно твоя ладонь опускается мне на плечо. Я испуганно вздрагиваю и поворачиваюсь, видя перед собой твою сверкающую ямочками солнечную улыбку.