На выгрузку было всего несколько минут, но они уложились. Благо, что опыт, какой-никакой у Афанасия и Петра был.

Парни заранее спросили проводницу, из какого тамбура и на какую сторону будут высаживать пассажиров. В этот тамбур не спеша перенесли все свои вещи и там спокойно ждали остановки поезда. Когда поезд остановился, и проводница открыла дверь, Пётр и Мурад спрыгнули на платформу и стали принимать вещи у Афанасия и относить их на перрон. В результате у них осталось время поболтать с проводницей и тепло попрощаться с ней.

ГЛАВА 6

Городок встретил путешественников пасмурной прохладной погодой и мелким дождём. Ещё в поезде, видя, что творится за окном, Афанасий и Пётр натянули на себя анораки, а Мурад штормовку. Штормовка была обычная брезентовая, покупная, как и рюкзак Мурада. У Афанасия и Петра анораки, рюкзаки и спальные мешки были самодельные. Ребята в молодости когда-то сами их сшили из плотного непромокаемого капрона. Поэтому у Афони анорак, рюкзак и спальник были сине-красные, а у Петьки чёрно-оранживые.

Туристы расположились зале ожидания одноэтажного розовато-белого здания вокзала. За окном со стороны города бродила гнедая лошадь. Афанасий удрал устанавливать контакты с местным населением в поисках транспорта в сторону посёлка Плотинного. Мурад и Пётр, молча смотрели, как бродит от окна к окну лошадь, цокая подковами по асфальту. Мурад что-то загрустил.

– Что пригорюнился, джигит?
– Петька дружески хлопнул по плечу Мурада.
– Чечню вспомнил?

– Да.
– Грустно откликнулся тот, - ты не представляешь, как хорошо было до войны у нас в Чечне, у моего деда.

– Не горюй, война рано или поздно кончится и всё у вас наладится. За этим мы и припёрлись в эту глушь, чтобы второго витка этой войны не было. Баранов то резал у деда?

– Да, когда взрослым стал – резал. До этого только ноги держал у овец, когда их резали.

– А человека зарезать сможешь?

– Теоретически – да. Практически – не пробовал. Я даже не знаю, убивал я кого-нибудь или нет. Наверно, да. В бою, ну, ты должен знать, ты стреляешь, сосед твой стреляет, противник твой упал. А кто в него попал? Неизвестно!

– Это, да. А мне приходилось и в упор стрелять и ножом резать.

– Чеченцев?

– И чеченцев и, даже, одного негра. Откуда он там взялся?

– Из Северной Африки. Из Судана или Нигерии.

– Вот мы с тобой тут сидим, мирно беседуем, а ведь совсем недавно могли нос к носу состыковаться!

– Да-а. Парадоксы гражданской войны. Или какая она там была, в смысле есть? По названию?

– Да кто её знает.

Через полчаса прилетел Афонька радостно-весёлый весь возбуждённый и какой-то взлохмаченный.

– Ну, что наладил контакт с местным населением?
– спросил Пётр.

– Ещё как! Джип «Тайга» - подойдёт? Нас довезут не только до Плотинного, а прямо до реки! Здорово, да? Так, если топать от Плотинного посёлка пешком, шесть километров, то мы бы до места добрались только ночью.

– И во сколько это нам обошлось?
– не разделил афонькину радость Иванов.

– Ерунда. Три тысячи рублей и три бутылки водки.

– Да-а … - протянул Петька.

– Я заметил, - сказал Мурад, - русские всегда о водки жалеют.

– Что о ней жалеть? На фиг она нужна эта водка? Просто беспокоюсь о здоровье местного населения. Как-то по молодости мы с Афонькой и нашими друзьями туристами-водниками ходили на Киржач. Как мы там нажрались! Как нам было плохо! И с тех пор мы в поход водку не берём, а если берём, то не пьём во время похода — что-нибудь одно: или грести или пикник на природе. А что, здесь водки, что ли нет?

– Есть, но у местной качество страдает, а привозная дорого стоит. Московская водка в этих краях всегда ценилась.

– И это город золотоискателей?- удивился Пётр.

– Согласен, не Клондайк. Да и добыча золота — всё в прошлом, здесь больше лес валят, завод какой-то есть.

– И зеки есть?

– А как же, здесь где-то недалеко колония.

– Да-а, занесло. Ну, ладно, - проворчал Пётр, - одеваемся, что ли?

Они надели на себя рюкзаки, натянули на головы капюшоны, взяли в руки упаковки с катамараном и вышли из зала ожидания.

– Веди нас, Сусанин, - на улице сказал Петька Иванов.