Величественный первобытный пейзаж!

Туристы достали фотоаппараты. Сфотографировали пейзаж вокруг себя, машину с водителем на этом фоне, себя на фоне машины и водителя, и себя без машины и без водителя. После фотосессии, изрядно поразмяв ноги, сели в джип и двинулись дальше. Ехать оставалось не так далеко.

Проехав вниз три километра, водитель остановил машину:

– Вам же в сам посёлок не нужно. А река — вон она!

Слева от дороги за деревьями блестела река. Впереди и правее на большой поляне стояла тёмно-красная «семёрка» и бежевая «восьмерка» рядом двое мужчин и две женщины возились с шашлыком. Мальчик и девочка лет семи-восьми играли в мячик.

Тепло попрощались с водителем, предварительно, конечно, расплатившись.

– А что у вас напряг с водкой? — поинтересовался Петька.

– В каком смысле?
– удивился водила.

– Ну, за проезд водкой взяли.

– Если дают — почему не взять?

– Понятно, - сказал Пётр и выразительно посмотрел на Афоньку.

Развернувшись, внедорожник уехал, а наши туристы обвешались снаряжением и побрели на другой конец поляны к реке.

– Афонь, а кто в Москве говорил про медвежий угол? Где медведи, где угол? Народу как на Красной площади. Расположились как в парке - ворчал Петя.

– Да не ворчи ты! Ну, приехали люди из Азии в Европу отдохнуть, что тут такого. У нас, наоборот - из Европы едут в Азию или Африку.

– Откуда знаешь, что они из Азии?

– На номера посмотри! Какой регион?

– А-а — протянул Петька,- понятно.

Туристы дошли до места, устало скинули рюкзаки, посмотрели на воду. Река была в мелких стоячих волнах — вода, ударяясь о камни, образует такие волны.

– Значить препятствий на этой реке почти нет?
– обратился Пётр к Афанасию.

– Нет, - утвердительно ответил Афоня.

– А это что?

– А это — шивера. Она до конца маршрута. Здесь глубина должна быть тридцать-пятьдесят сантиметров, для катамарана это ерунда,- отмахнулся Афонька.

Пётр пожал плечами, и они начали устраивать лагерь: разбили палатку, устроили место для костра, сходили за водой и дровами. Разожгли костёр.

– Когда мы ели в последний раз?
– спросил Пётр.

– Недавно,- ответил Афанасий, - утром, в поезде.

– Тогда, наверное, супчику надо забацать? И макароны с тушёнкой. Ты как, Мурад?

– Конечно - кивнул головой тот.

Над костром повесили три котелка с водой. К половнику привязали очищенную от коры ветку, что бы было удобнее им управляться у костра. В первый закипевший котелок засыпали макароны. Остальные два котелка закипали как-то неохотно. Макароны были уже готовы, их слили, заправили тушёнкой, а остальные только закипели. Один сняли с костра и всыпали туда суп из пакетов, накрыли крышкой, оставили доходить. В другой котелок, тот, что для чая, не снимая его с костра, Афоня мастерски, тремя резкими взмахами руки, послал три горсти чайной заварки в бурлящую воду.

Пётр сказал, что это всё предрассудки: сначала есть первое, затем второе, можно и наоборот, сначала второе, потом первое. На том и порешили. Разложили макароны по мискам, достали деревянные ложки, и только было собрались поесть, как у соседей раздались женские крики:

– Ой, ой! Помогите!

Из-под капота красной «четвёрки» валил дым, и женщины взмахивали руками, не зная, что делать.

Афона схватил котелок с супом, и они с Муратом полетели на крики. Пётр с миской макарон между колен невозмутимо остался сидеть на месте у костра. Он видел: как поднялась суета вокруг машины, как подняли капот и залили его пеной из огнетушителя, как подбежали ребята, как им пожали руки, похлопали по плечам и отправили обратно.

Когда Афанасий с Мурадом пришли назад, Пётр, поднося ложку ко рту, ехидно спросил:

– А куда это вы бегали с нашим супом?

– Машина загорелась. Хрен его знает, что там случилось.

– Видел. И что?

– Потушили.

– Супом?

– Огнетушителем.

– Какой облом! Конкретный! У них был огнетушитель! У этих дикарей!

– Хватит издеваться!- вмешался Мурад.
– Что не надо было бегать помогать?

– Нет, вообще-то вы герои!- сдался Пётр.

И наши герои продолжили прерванный ужин. Потом седели у костра, отмахивались от комаров, мирно беседовали и слушали пьяные крики и шутки («Всё пропью — гармонь оставлю!»). Слава Богу, гармони у них не было.

Афони вдруг вспомнилось:

– А помнишь, Петь, у тебя подруга была? Как её звали?

– Ну? – вопросительно посмотрел на него Пётр.

– У которой чёрт было неприличное слово. Его произносить было нельзя. А мат был для неё – ничего особенного.

– Ааа… Помню. Да. Своеобразная была девчушка. А звали её Нинка. – Пётр задумался и с сомнением в голосе сказал – Или Томка. Нет! Точно Нинка!- и опять засомневался.- Или Томка.

Он посмотрел на ребят, как бы ища в них сочувствия и помощи: