Все должно своевременно затихнуть, исходя из желательного девиза: надежда умирает первой, а крыса последней. Жестко, но верно. Чего ждать, если жизнь уже бьет ключом. Следует всего лишь, присоединится к ней, вывалиться из своего заскорузлого скворечника мыслей и ощутить полет истиной природы не дуального ума. Затихнуть, исходя не из притянутых техник созерцания, развития способностей сидхи, а из образа жизни освоения других уровней духа. И куда нам собственно деваться, если таковы законы мироздания? Безусловно, стоит им довериться как опыту наших праотцев.

Происхождение ожидания и надежд исходит из признания собственной беспомощности. Мы ждем лучшего, не желая признать его сейчас. Мир сегодня плох, подождем до завтра! –восклицаем мы. Шанс станцевать вместе с миром упущен. Надежда и ожидание есть торможение в привычке – в отсрочке стать творцом. Таково свойство инерционного потребителя – надеется на лучший продукт чего-либо, произведенный в будущем. На лакомый кусочек завтра или даже свой будущий светлый образ. А, что сейчас? – Сумерки и мельтешение застоя. Поклонение прозябанию и закрытости, цепочке мыслей, удерживающих в своем иллюзорном мирке временного прибежища.

Мы сидим в окопе и ждем, когда кончится война ума, его задиристых суждений, иногда озираясь по сторонам. Война идет внутри нас. Вражеские солдаты – это собственные мысли, постоянно бегущие в атаку. Именно они заставляют нас в грязном окопе ждать лучших времен снаружи. Но они не наступят, если мы не разглядим причин прозябания и место приложения своих сил.

Но, если остановить мысли, то можно показаться окружающим глупым и вялым человеком, не имеющим ни целей, ни занятий в жизни. Из вне такой подход точно не одобрят. У каждого имеется собственное мнение, и доказывать им свою правоту, значит опять ожидать одобрения в будущем. Зачем занимать позицию потребителя сладкого одобрения? Творец всегда сам по себе, его опора – его универсальное творчество.

Творцы сотрудничают собственным примером.
– Когда у них можно подсмотреть стиль самоотверженности в творчестве постоянных изменений и отсутствии повторений.

Если кого-то призывают к сотрудничеству, значит ищи подвох. Там скрыта какая-то приземленная выгода. Миру людей свойственны виды общественного труда, так как они постфактум находятся в инерционном шлейфе текущей реальности. Тут все ловят комету за хвост: всю жизнь чего-то добиваются и ждут, вместо того, чтобы просто принять презумпцию процесса жизни; не перебрасывать свои нужды и проблемы на окружающих, даже коллективные.

Человеческая жизнь есть не что иное как обмен проблемами и порождение ожиданий. Почти всех нас не устраивает текущее положение дел. Такое нетерпение к отвергнутому мгновению – признак нахождения в собственном аду. Беспокойство в настоящем есть неустроенность души, её метания и смятение. Люди сотрудничают от слабости и поклонения разделённости. Такое возможно только в мире эксплуатации готовых божественных форм. Там, где имеются объекты и разные личности. В том коде программы жизни, где наши роли уже прописаны. Не назло нам как марионеткам от раздатчиков ролей - кукловодов, а скорее в помощь от тайных суфлеров жизни, пока мы сами ещё не способны творить и импровизировать, пока нам требуется подсказка.

Но, если долго злоупотреблять помощью, то можно надолго застрять в незавидной ипостаси бедных реципиентов; не экзальтироваться в медитациях, а разжигать инстинктивные огни низших чакр; неосмотрительно активировать коды рефлексов и матричных удовольствий механики тела.

Из миров готовых рецептов и форм следует заблаговременно выбираться, а не декларировать в них свои права, обязанности, лететь сломя голову за розовой или голубой мечтой, раздувать казуистику законодательства личных прав и багажа удовольствий и тем самым, всё больше обусловливаться в них.

Благодаря якобы физическим формам мы можем обмениваться продуктами своего труда – земного творчества и впадать в идеализацию сотрудничества и взаимовыгоды. Когда сапожник делает обувь, пекарь готовит макароны - это взаимообмен? Но, кто-то уже наверняка догадывается, что нет ни макарон, ни сапог, ни самого сапожника в реальности их создания. Кто сотрудничает там, где каждый является творцом, когда присоединяется к единому процессу творения? Разве мысли могут сотрудничать друг с другом? Все что они делают, так это порождают последующую реакцию. Волны суждений бегут, нет им конца и края, покоя.

Мысли разобщают, порождая причину и следствие. Они выстроены на конфликте, создавая длинные кармические цепочки, которые следует постоянно укорачивать. Жизнь по инерции грубых концептов и мыслей обречена на страдания. Кого-то это устраивает. Сотрудничество возможно в пока неизведанном нами единстве бытия и иных возможностях самопознания. Мысли или представления всегда будут иметь место, здесь важно - куда мы идем? К ним или от них, в плотное или утонченное?

К чему ведет мыслительная деятельность? Мысли ученного обычно приводят к догматике законов и сужению видения мира через них. Мысли дикаря-фанатика опять же ведут к ограничениям - суевериям и страху. Мысли обывателя навязаны обыденными привычками социума. Удел всех мыслей – замыкаться в себе, в смоделированной иллюзии, если они разворачиваются на одном физическом плане. Самая первобытная иллюзия на сегодняшний день – это наш интерфейс - органы чувств, через которые мы кармически сузили наше восприятие реальности до физического мира.