– Пора сходить в магазин за сахаром.

Воин умеет читать знаки и указания развилок судьбы.

Но если по его возвращению сосед продолжает «стоять на ушах», а люстра в комнате все сильнее раскачивается, тогда, после достаточного числа предупреждений, невозмутимый мирный Воин без колебаний отключает соседу свет на лестничной площадке, и затем поджидает его там, в боксерских перчатках для начала «душевного» разговора.

Он также умеет читать знаки прямых вызовов судьбы.

Вызовы как команды приходят к нам, когда нужно что-то срочно предпринять. Например, победить свой страх перед кем-то. А развилки обращают внимание на варианты выбора.

* * *

Ощущениями мы можем схватывать и переживать. Мы также умеем делать выводы и умозаключения на основе своих ощущений.

Бродяга семи Миров старается «думать» ощущениями.

Ему зачастую не нужны слова – посредники. Он пользуется алгеброй точных ощущений.

Смысл и глубина произнесенных слов могут привести только к набору новых слов и понятий.

А глубина ощущений бездонна и способна включить обширные поля Вселенского бытия. Наши ощущения уходят в бесконечность. Здесь нет комбинаторных ограничений.

Замолкая в потоке многообразных ощущений, Бла-Странник становится всем.

* * *

Наше осознание движется в общем культурологическом поле осознания других людей и невидимых нам иных живых существ. В шероховатости, новаторстве этого движения вырабатывается энергия для непрекращающегося процесса осознания жизни. И мы всегда будем невольными заложниками какого-нибудь коллективного поля осознания, без которого невозможна сама жизнь.

Вопрос лишь в том, сколько этих полей в нашей мозаичной колоде возможностей? И чем больше карт жизни, тем игра будет интереснее.

* * *

У мирного Воина нет утвержденных понятий добра и зла. Он понимает, что каждый человек движется по своему индивидуальному пути и нередко искренне считает его «добром» для себя. А другие пути нами часто категорически отметаются с навешиванием на них ярлыков зла. Они препятствуют человеку в его стремлении, уводят в сторону от лелеемого направления жизни.

Мирный Воин находит для себя такой путь, на котором гармонично соседствуют его личные желания и всеприемлемость иных намерений Мира. Он принимает Мир людей таким, каков он есть, но при этом, по мере своих сил, не становится ни одним из его персонажей.

– Моя игра тоньше,

– Я могу поддерживать эти игры, оставаясь самим собой, - размышляет совсем мирный и почти незаметный Бла- Релятивист, прикинувшись тенью от плетня на своей завалинке.

* * *

Вся полагаемая легкость и относительность в подходах к жизненным ситуациям проверяется нашим реальными выбором и действием в неоспоримой констатации факта свершившегося.

Что сделано, то сделано, и таковы мы.

* * *

Балалаечник, подобно своему родственнику Емеле-дураку знает: он отличается от людей тем, что им для запоминания жизненного опыта часто требуются грубые чувства, горечь и страдания. Бла-бала со своей прогретой Солнцем завалинки мирно наблюдает жизнь и ему достаточно простых указаний духа. Люди в каждодневной суете забыли свои сны, свою настоящую природу, погруженные в один земной сон – ловушку. А Бла-Хронолог помнит их все, и помнит одинаково. Они являются для него жизненно необходимыми и равными.

Не жизнь ведет его, а он сновидит её.

* * *

Искатель неисполненных грёз понимает, что неправильные воспоминания отнимают его силы. Становясь заложником прошлого, человек теряет дееспособность в миг настоящего.

Так происходит, когда мы бесцельно бродим по долинам своей памяти. И приятные воспоминания уводят нас из настоящего момента.

Бла-Воин выносит из своих мгновенных воспоминаний ощущение силы, которую он тут же разворачивает в настоящем, используя ее в текущем действии.

То же самое он может делать с представлениями о будущем.

Воин стягивает силу с линии времени в миг настоящего.

Так он останавливает время, становясь дееспособным «здесь и сейчас».

И все же он слегка разочарован:

– Нет, я еще не мастер в этом деле, раз являюсь пленником этого временного континуума.

* * *

Бла-Аккомпаниатр понимает, что каждый взятый им аккорд, высказывание или мысль вносят свой вклад в мироощущение, в искомую настройку видения реальности. Поэтому он взвешен и ответственен в своих мыслях и чувствах.

Бла-бала не говорит лишнего. А когда ему хочется поболтать, он разговаривает со своей любимой подружкой – всегда ожидающей его Смертью. Она любит пощебетать с ним на темы о многообразных способах саморазрушения, придуманных человечеством.

* * *

Как-то Бла-бала с присущей ему непосредственностью обратился к своей близкой подруге:

– Смерть, ты чего косишь всех, кого не попадя? А…?

– Я стираю личности. Когда личность помнит: кто она на протяжении долгих лет, то черты собственного образа становятся непреодолимыми границами. Они ограничивают свободу и развитие. Человек как духовное существо взрослея, быстро становится рабом своей личности. Поэтому когда я кого-то умерщвляю с помощью старости, мой девиз «Ничего личного!» следует понимать буквально. Рождается новая единица осознанности – ребенок, и пока он в процессе роста не обрастет ограничивающим его развитие личностным видением – закупоривающей саморефлексией, он развивается многопланово. Его пути обучения спонтанны и разнообразны. А затем наступает поджидающий коллапс взрослого: свои способности все начинают эксплуатировать на ниве потребительства, и как итог, воспринимают мир шаблонно однозначно.