Однажды, немного поддатые, поехали мы в спортзал. Я тогда был в гостях у друзей из Днепропетровска. Так вот приехали мы, чтобы позаниматься, поспаринговать, показать, так сказать, свою удаль. А в зале паренек, грушу метелит. И задуматься мне бы тогда, а что это спортсмен-то в одиннадцать вечера, в спортзале делает, так ведь нет, хорошая мысля приходит опосля.

Ну, так вот. Костик мне значит и говорит.

– Никитос, ты поспаринговать хотел? Так вон с пацанчиком пободайся.

Ну а я, дурак, и согласился. Гонял меня паренек по рингу, что барбос мурку. И после трех раундов голова моя приобрела, равномерный, синеватый оттенок, а ребра ныли так, будто по ним танк проехался.

А потом, Серега, ехидненько так и говорит: - Знакомься, чемпион Европы по тайскому боксу...

Ох и матерился я тогда.

К чему это я? А к тому, что сотник гонял меня ничуть не хуже того паренька. Нет, иногда мне даже удавалось переходить в контрнаступление, которое я и заканчивал, обычно, на земле с очередным синяком. Пару раз даже в нокдауне побывал.

– Ладно, хватит.
– Хмыкнул Феор, отправив меня, в очередной раз, полежать.

Но тут я был категорически не согласен.

– А что, господин сотник, как насчет рукопашной?
– Сплюнув кровь с разбитой губы, поинтересовался я.

– А что тебе фехтования не достаточно?

– Ну, должен же я реабилитироваться в глазах своих будущих родственников. А то Калерия меня разлюбит. Зачем ей такой неумеха?

Тут на руку мне сыграло то, что наша "тренировка" проходила в кругу зрителей, которые восприняли это предложение весьма положительно.

– Неужто так в себе уверен?
– Удивленно спросил граф. Я только плечами пожал, мол, есть немного.

– Ладно, давай, покажи, что можешь.
– Передернув плечами, согласился сотник.

Одарив его улыбкой, распухших, разбитых губ я принялся стягивать доспех. Это занятие оказалось не из легких, синяков, сотник, мне наставил преизрядное количество. Хорошо хоть Вестад помог, не дал опозориться.

Интересно, пожалуй, мы смотрелись. Феор - высокий, жилистый, гибкий. И я, его антипод - невысокий, хотя и относительно, коренастый с мощной мускулатурой.

Вот не зря ведь говорят - не недооценивай своего противника. Получилось так, что я его переоценил, а он меня как раз напротив.

Случилось все как-то уж слишком быстро, я даже удовольствия никакого получить не успел. Вот он, широко расставив полусогнутые ноги, и слегка разведя сжатые кулаки, двинулся на меня. А вот он уже лежит без сознания. А я стою, слабо соображая, что произошло. И судя по затихшим зрителям, скорость поединка удивила не одного меня.

Сорвавшийся с лежака Млат, среагировал быстрее всех, бросившись к бессознательному телу. И уже через секунду сообщил, что все в порядке - сотник жив. И по толпе прошел вздох, а потом все снова загалдели.

Я же продолжал стоять, вспоминая атаку Феора. Да уж, что тут скажешь. Он нанес прямой правой, метя мне в черепушку, я перевел удар правой, одновременно врезав по печени левой, а потом, правой в подбородок. Все предельно ясно и просто, не думал, что на такой мелочи сотник попадется.

– Что с ним?
– Обеспокоено спросил граф лекаря.

– Пара ребер сломана, да пара зубов выбита. Ничего непоправимого.
– Улыбнувшись, ответил доктор.

– Силен.
– Покачал головой "папаша", повернувшись ко мне.
– Так вот, слушай приказ или распоряжение, понимай, как хочешь. С завтрашнего дня Феор будет тебя тренировать фехтованию, а ты Феора вот этому вот.
– Тут он, дабы не было вопросов, ткнул пальцем в беспамятного.

– То есть сначала он бьет меня, а потом я бью его?!
– Перефразировал я.

– Нет, будете именно тренироваться, никаких учебных поединков, пока каждый из вас не скажет, что готов. А то ведь действительно будете друг друга мутузить, пока не поубиваете. Так что с завтрашнего дня и начнете.

В принципе, поучится у такого профессионала как господин сотник, мне было даже интересно. Да и любопытно было, что это за техника была, которой он меня одолеть хотел.

Немало порадовало и отношение самого Феора к поражению. Придя в себя он, первым делом пожал мне руку, повторив сказанное ранее графом "силен".

Потом были полчаса профилактики, во время которых, Млат, совместно с Калерией, обрабатывал наши "ранения". Хотя, правильно было бы сказать, что Калерия кудахтала вокруг меня, а сам доктор, посмеиваясь, лечил сотника.

Тогда же я выяснил, что на отдых нам отводится еще около часа, кои и провел в тщетных попытках вздремнуть под аккомпанемент причитаний любимой. И в поиске такого положения тела, в котором побитый организм будет не так болеть.