4Вылазка текинцев 9-11 января вселила у осаждающих неуверенность в том, можно ли надеяться овладеть крепостью с такими слабыми силами. Сомнения эти питались ещё известиями, приходившими с линии сообщений, что туркмены готовятся в тылу к общему восстанию, ободряемые преувеличенными толками о победе, одержанной текинцами во время вылазки.

5 Превыше всего Скобелев ставил необходимость к решительному бою притянуть с тыла всё, что возможно, ослабляя себя до последней степени и нисколько не опасаясь последствий, потому что он отлично сознавал, что успех в решающем пункте всё оправдает.

6 Согласно операционному плану наместника должны были быть сформированы две армии — одна, под начальством ген. Линевича, из трёх Сибирских корпусов и вторая, под начальством ген. барона Бильдерлинга, из 4-го Сибирского, 10-го, 17-го армейских корпусов и четырёх резервных дивизий. Вопрос о ген. Куропаткине, как командующем армией, в то время не поднимался вовсе.

7Насколько известно, эта записка была подана и одобрена 27-го февраля. Согласно же истории русского генерального штаба, Куропаткин подал эту записку Государю ещё 15-го февраля, т. е. до своего назначения командующим армией.

8Слово «вытеснение» было заменено словом « уничтожение» .

[9]Поздний отъезд Куропаткина на театр войны служил предметом многоразличных порицаний. Все полагали, что ему следовало торопиться с отъездом и скорейшим прибытием к своим войскам на театр войны для того, чтобы на месте ознакомиться с обстановкой и лично принять необходимые решения, которые могут впоследствии влиять на ход событий. Запаздывание с отъездом нельзя объяснить в данном случае желанием передать военное министерство своему преемнику, потому что таковым был назначен генерал Сахаров, бывший начальником Главного Штаба, а вместо Сахарова назначен был начальник канцелярии военного министерства, генерал Редигер, впоследствии военный министр, — оба вполне ориентированные в делах военного министерства.

Но у Куропаткина были свои основания. Может быть, медленностью своего отъезда он хотел дать урок терпения,которое он проповедовал всем. В России упрекали Куропаткина, что вместо того, чтобы уехать на театр войны «быстро и тихо», как это подобает в данном случае, он тратил время на приёмы одной депутации за другой с иконами, при церковном трезвоне, прощальных обедах, прощальных тостах, предлагая в ответ со своей стороны всё «терпение и терпение», и потратил больше З-х недель на этот «сбор авансом победных лавров». Защитники Куропаткина, со своей стороны, указывают, что в Манчжурии в то время было так мало войск, что ничего особенного предпринять нельзя было и что в ожидании прибытия подкреплений Куропаткин только бы бесполезно терял там время.

[10]В принципе принято, что войска военного округа мирного времени обращаются при мобилизации в действующую армию; командующий войсками округа становится командующим армией, а начальник штаба округа-начальником штаба армии, так что в данном случае ген. Линевич должен был стать командующим армией, а ген. Холщевников — начальником штаба армии.

[11]В печати неоднократно указывалось на влияние Виктора Сахарова при назначении брата его, Владимира, начальником штаба армии. В действительности же Виктор Сахаров не только не знал о предположении Куропаткина назначить начальником штаба армии Владимира Сахарова, но он протестовал против такого назначения, когда узнал об этом от Куропаткина, и доказывал, что брат его, Владимир, по своему характеру совершенно не соответствует этой должности.

Утверждая это, я ссылаюсь ещё на А. А. Фрезе и П. А. Фролова, исполнявшего должность начальника Главного Штаба во время войны, которые сегодня вновь подтвердили мне сказанное выше. 16 декабря 1912 года. В. Березовский.

12Знатоком театра войны ген. Сахаров мог считаться разве лишь потому, что во время боксерского восстания 1900 г. он командовал отрядом в Китае.

13Генерал Холщевников, считавшийся одним из лучших знатоков театра войны и, как говорят, дельный офицер генерального штаба, был назначен губернатором Забайкальской области.

14Когда старик Драгомиров узнал про назначение Сахарова начальником штаба армии Куропаткина, то он выразился, будто бы, следующим саркастическим образом: «Плохое блюдо — куропатка с сахаром»…

Отнюдь не желаю касаться отношений личных, не имеющих тесного отношения к ходу событий на войне. Но если начальник штаба армии за несколько дней до решительных сражений под Ляояном находит время венчаться в полевой церкви главной квартиры, в присутствии командующего армией, и считает возможным соединить свои в высшей степени ответственный обязанности с приятным времяпрепровождением медового месяца, — то это уже не личное дело. Это бросает яркий свет на понимание своих обязанностей со стороны верхов армий.

Не подлежит сомнению. что, будучи в души настоящим прямым солдатом, Куропаткин, вероятно, сам осуждал такой взгляд на свои обязанности со стороны своего начальника штаба; но и в этом случае ему, по-видимому, не хватило силы воли, чтобы открыто выступить против такого шага ген. Сахарова. Он, очевидно, совершенно пассивно относился ко многому, предоставляя многим событиям, заведомо вредным для дела, идти своим ходом.

15Умерший в 1907 году генерал Харкевич был автором многих трудов, относящихся к войне 1812 года. Как говорят, после войны генерал Харкевич просил о назначении его начальником академии генерального штаба. По-видимому, генерал Харкевич не чувствовал за собою никакой вины, если, будучи на войне руководителем неудачных операций, он, тем не менее, хотел получить такую должность, от которой зависит воспитание всего корпуса офицеров генерального штаба. Бывший в то время начальником генерального штаба, генерал Палицын, наложил, как говорят, следующую резолюцию: «Японские акции у нас стоят в настоящее время невысоко. Так и ответить».