Это чрезвычайно медленное и робкое наступление и на этот раз обусловливалось донесениями, что японцы обходят левый фланг по направлению Шаходзы-Хошантунь. Мы видим, таким образом, что во всю эту войну у русских военачальников повторялось одно и то же явление: едва лишь они заносят удар над противником, у них тотчас же опускаются руки, как только откуда-нибудь поступает донесение — иногда даже совершенно неосновательное — что флангу угрожает опасность вследствие обхода противника, они тогда не делают и попытки энергичным ударом на противника и решительным боем парализовать опасность обхода.

В 10 ч. дня отряд подполковника Буд-Гусаинова, как сейчас увидим, был усилен батальоном 140-го полка и полубатареей, так что он в это время уже имел в своём составе 3 батальона и 8 орудий. Начальствование над отрядом принял подполковник Перфильев с приказанием двинуться вперёд для решительной атаки Чендзятуня и для дальнейшего прорыва на Гухин. Атака не удалась, однако, но не вследствие нецелесообразной формы атаки, а потому, что русский начальник отряда был охвачен заботой о своём левом фланге, для обеспечения которого он выдвинул 2 роты.

Дело в том, что с этого левого фланга поступали донесения об угрозах охвата со стороны японцев. Подполковник Перфильев, полагаясь на основательность этих донесений, решил, что его положение небезопасно, вследствие чего ещё до получения общего приказания об отступлении, сам около 2-х ч. дня приказал пехоте своего отряда приблизиться к артиллерии. Японцы не преследовали, а затем разразился проливной дождь, положивший конец бою. Час спустя, т. е. около трёх часов дня подполковник Перфильев получил приказание об общем отступлении.

Силы японцев, находившиеся в Чиндзятуне, против которых действовали 3 батальона и 8 орудий подполковника Перфильева, в точности неизвестны. В начале боя тут, очевидно, находились слабые части спешенной кавалерии. Затем эти части были усилены, весьма вероятно, частью 1-й кавалерийской бригады ген. Акияма, которая в составе 6 эскадронов, 1 батальона и 1 горной батареи утром выступил из Шабаодзы в 12 км к юго-востоку от Чендзятуня. Весьма вероятно, что часть своих сил ген. Акияма направил на выстрелы в Чендзятунь, а с остальными своими войсками продолжал наступление по направлению на Шаходзы-Хошантунь, вызвав своим движение опасения подполковника Перфильева за свой левый фланг.

В противоположность полной бездеятельности гораздо более сильной русской кавалерии, которая на правом фланге даже и попытки не делала вступить в бой и предотвратить возможность обхода фланга своего отряда, — японская кавалерия приняла участие в бою даже в спешенном виде, двигаясь в атаку на отряд подполковника Перфильева, своей энергичной деятельностью вызвала в русском начальнике отряда опасение, что перед ним находятся превосходные силы, и, таким образом, существенным образом содействовала расстройству плана русской атаки, направленной против фланга 3-й японской дивизии.

Вернёмся, однако, к действиям отрядов ген. Гласко и полковника Петрова, придерживаясь изложения событий в том виде, как это представлено историей русского генерального штаба. «Между 9-10 ч. утра главные силы отряда ген. Гласко начали взбираться по каменистым склонам высоты 158,6. Ввиду невероятной жары люди и лошади дошли до полного изнеможения. Для втаскивания орудий по весьма крутым отлогостям приходилось впрягать по 4 пары лошадей в каждую пушку. Только к полудню удалось втащить артиллерию после невероятных усилий, когда вдруг было получено приказание ген. Гласко возвратиться назад в Цуитзятунь».

Около 9 ч. утра в отряд ген. Гласко прибыл подполковник генерального штаба Запольский, принадлежавший штабу ген. Штакельберга. Ген. Гласко жаловался ему, что он не получил никакого категорического приказания, сообщил, что перед ним находятся 2 1/2 японские дивизии, а также об отданных им приказаниях по своему отряду. Запольский сейчас же вызвался разъяснить всё это и поскакал в штаб корпуса. Через час он вернулся обратно и передал ген. Гласко приказание ген. Штакельберга двинуться немедленно в энергичную атаку, «так как японцы на всём поле сражения имеют не более 18 батальонов».

Таким образом, ген. Гласко получил, наконец, желанное им категорическое приказание, и он пробовал приступить к его исполнению. К сожалению, он уже разбросал свои силы ещё больше, чем это было в начале, потому что, как это было уже упомянуто, он из своего резерва направил 4-й батальон 140-го полка и полубатарею 35-й артиллерийской бригады для усиления отряда подполковника Буд-Гусаинова, которые, таким образом, были потеряны для выполнения задачи ген. Гласко. Ещё 2 батальона 140-го полка под начальством полковника Мартынова, 1-ю и 2-ю стрелковые роты и 2 батареи Восточносибирской артиллерийской бригады, затем ещё полубатарею 35-й артиллерийской бригады он предоставил для усиления отряда полковника Петрова, который имел уже состав в 5 1/2 батальонов и 24 орудия.