Нет, Ксана, ты не ангелица! Ты – дьяволица! Судя по твоей крови…

Помоги мне. Ты всё верно делаешь. Убереги их от глупых поступков! Дима, слышишь меня?! Убереги!

– Что??? – от удивления я дёрнулся. Языки рисунка заплясали ещё быстрее.

– Что? – хором переспросили остальные.

Но я не ответил.

Не знаю, где я. Но Смелая найдёт! Помоги мне. Пожалуйста!

– Стой, Ксана, это ты?! – от напряжения разболелась голова, и свело судорогой шею. – Кто тебя держит? Сколько?.. И почему только я тебя слышу???

Я видела Клода и Марка. Больше никого. И, Дима, мы связаны. Не знаю, сколько у меня времени. Но, Боргезов, действительно, хочет приманить вас. Он гораздо сильнее, чем мы думаем!..

Было ясно, что она торопится. Конечно, очень рискованно вытворять такие фокусы рядом с первым. Узнает – мало не покажется!

– Роксана! – чувствуя, как теряется с ней связь, крикнул я. – Стой! Ангелица!!!

Но поздно. Если хоть какая-то ниточка соединяла нас, она оборвалась. Перерезал её Боргезов, или силы покинули Роксану, я не знал.

В любом случае, то, что ангелица смогла выйти на нас, на меня, вселяло надежду. Может, я и смогу помириться с Таней. Ведь если вытащу Ксану из беды, Татьяна, возможно, меня простит.

«Нет-нет, – оборвал я себя, – нельзя же быть таким эгоистичным. Или можно?»

– Димка! – вывел меня из задумчивости оклик моей Кошки. – Что это было?

Я вздохнул. Потёр виски и обвёл всех чуть туманным взглядом.

– Это была ваша… – нет, всё-таки наша, – Роксана.

– Как? – удивилась Мира. – Я почувствовала чьё-то едва уловимое присутствие. И тепло. Оно исходило от Ксанки?

– Возможно, – не стал отрицать я. Кто их знает, этих эмпатов, как они чувствуют окружающих?

– Почему она обратилась к тебе? – с заметной нотой ревности поинтересовался Криспиан.

Пожав плечами, я встал. Немного прошёлся по комнате, разминая затёкшие ноги.

– Она сказала, что мы связаны. – Покосившись на замершие алые линии, покрывшие мои руки, я заметил. – Вот этим связаны. Каким-то образом она нашла меня.

Криспиан поморщился, но поверил. Я же не смог сдержаться, хоть и знал, что могу опять получить в зубы.

– Крисп, если хочешь, я тебе такую же вязь нанесу, – я продемонстрировал руку. – Будешь везде со своей птахой бескрылой общаться. Только Ксанку сначала спасём.

Всадник недобро глянул на мои руки. Недвусмысленно опустил большой палец вниз. Тоже мне, римский император!

Но искушать судьбу и язвить дальше мне не хотелось. А то ведь точно получу. Не от Криспа, так от Татьяны.

– За дело, – скомандовал я. – У нас полно работы.

11

Роксана

Сон мой длился недолго. Зато плодотворно. Не знаю, как у меня такое получилось, но я нашла Диму. Нас связал сапфировый туман моей силы. И, кажется, Дима меня услышал. Сначала было так сложно до него достучаться! Он закрывал свой разум. Я не могла влить ни одну мысль в его голову. Зато потом пошло. Наверное, связь укрепилась, и он даже услышал меня. Главное, чтобы понял.

Я так хотела донести до него, чтобы они были осторожны!

Боргезов играет нечестно. А мы – глупо. Да толку сейчас заламывать руки и рвать на себе волосы?

Нужно действовать. Но, опять же, как?!?

С Димой я связалась. Это хорошо. С Вёрсом и Кираной лучше этого не делать. Готова поспорить, они и так знают, что со мной случилось. Главное, чтоб они не появились в этой комнате.

Но если я и дальше буду висеть здесь в одиночестве, без шанса даже челюсти разжать, толку от меня не будет.

Интересно, сколь долго может удерживать меня заклятье? День? Два? Неделю? Грегор запечатал первогопочти на месяц. Что если Клод использует на мне похожий ритуал? Тогда дело моё – дрянь.

Висеть в центре пламенного круга очень скучно. Снова заснуть и связаться с Димой не получилось. От нечего делать, я занялась обдумыванием своего положения. Ни к чему хорошему не пришла. Зато вспомнила множество забавных анекдотов и случаев из жизни. Даже понравившиеся мне рекламы всплыли из памяти. Особенно та, где какой-то мужчина дышал огнём, расхваливая средство от изжоги.

Я не могла смеяться вслух. Я вообще не могла смеяться. Однако в душе было смешно до жути. Почти до душевных колик! Уж не знаю с чего, но настроение моё та-а-ак приподнялось, что назвать себя «несчастной пленницей» ни одна мысль не поворачивалась.