Не выйдет. Даже без своей силы ангел остаётся ангелом. Бессмертным. Убить их, как показывает практика, можно только при определённых обстоятельствах, коих сейчас нет.

Но почему она бездействует? Я ведь тоже сейчас не колдун… Боится? Простой страх перед сильным мужчиной? Хотелось бы верить, но я себе не льстил.

– Повторю, ангел, зачем ты ко мне явилась?

Она явно хотела сказать что-то колкое, но вздохнула и села на пол, обняв колени. Потом сняла капюшон и чуть расстегнула куртку.

– Я тебя искала, колдун, – ответила она.

– Нашла. Что дальше?

– Честно говоря, я хотела тебя убить.

– Это можно считать чистосердечным признанием? – Съязвил я.

– Как хочешь. Хоть божественным откровением.

– И чего ж не убила?

– От тебя живого толку больше. Рассказывай, хмырь. Что ты с Таней сделал, не отпускаешь от себя ни на шаг?

– С чего ты взяла, что она со мной? – я окинул взглядом тёмную комнату, на выходе из которой мы сидели. Ни одного источника света, кроме единичных светлых пятнышек окон соседнего дома. Как отсюда выбираться?

– Я видела вас, – пояснила ангел. – Вместе. Танька по-прежнему не помнит, что ты с ней сделал?

– А зачем ей помнить? – спросил я. – Зачем ей такая травма?

– Вот оно что, – рассмеялась она. – Боишься за её душевное равновесие… Ну ты и ха-а-ам! А за здоровье своё физическое не боишься? Когда она узнает, а она узнает, я позабочусь, на тебе места живого не будет.

– Интересно, – ядовито сказал я. – Кто ж тебя живой отсюда выпустит? Ты бы о себе побеспокоилась, бескрылая.

– Думаешь, сможешь меня убить, недопапюс[6]?! – в её словах тоже яда было на четверых.

Мы напоминали двух кобр, закрытых в одной клетке. Постоянно шипели, огрызались, выискивали момент для укуса. Только оба понимали, что этот самый момент упущен после того, как мы оказались заперты в одной ловушке.

– Смогу, – уверенно кивнул я, вспоминая недавнее прошлое и сделку с Боргезовым.

– Самоуверенный болван.

– Посмотрим, – сообщил я, опуская воротник свитера. Становилось жарко. Судя по всему, не мне одному. Бессмертная до конца расстегнула куртку и сняла перчатки.

– А что за зверюгу ты притащила к моим окнам? – не к месту вспомнил я.

– Завидно? – сощурилась ангел.

– Думаю, какую б отраву подсыпать. От змей или всё ж от крыс?

– Слушай, колдун, – сказала незваная гостья, осматривая приютившую нас ловушку. – Как из этой клетки выбраться?

– Что, уже уходить собралась? – съехидничал я. – А как же чаёк, пряники?

– Хм, – она задумалась, – как насчёт колдуна, запечённого до золотистой корочки? Не чувствуешь? Воздух нагревается. Мне-то всё равно. Я бессмертная. А тебе не позавидуешь.

К несчастью она была права. Температура внутри клетки ползла неукротимо вверх. Ещё минут двадцать, и будет жарче, чем в тропиках. Через час я тут сварюсь. Внутреннее нагревание воздуха – особый шик данной ловушки.

Я похлопал себя по карманам. Бесполезно. Мобильник остался в прихожей на столике. Помощь извне вряд ли придёт. Значит, надо попытаться разрушить клетку изнутри. Причем желательно не до конца. Идеально было бы выбраться самому, а бессмертную оставить здесь. Сомнительно, что такое удастся.

Эх, поздно Марк со своим предложением силы и помощи появился! Так бы упокоить эту Роксану на веки вечные, и никаких проблем.

– Эй, колдун, – окликнула она, – не делай такое несчастное лицо. Ещё немного и я распл ачусь.

– Чёртова бессмертная! – выругался я. – Не мешай, если не хочешь тут со мной покуковать ещё дней десять.

А, вернее, с моим трупом. Но этого я не сказал. Пусть не думает, что я такой слабый.

– Ладно, – легко согласилась она и опустила подбородок в ямку между коленями. – Работай, великий кудесник!

– Как только выберемся, – пообещал я, – тебе не сбежать.

Она хмыкнула, ничего не ответив.

Всё своё внимание я переключил на собственную ловушку. Если я правильно помнил, то эту штуку изнутри просто так не снять. Разрушить, правда, можно. Но тоже сложно. Ловушка блокировала абсолютно всю магию.

Я опустился на пол. Провёл рукой по гладкому покрытию. Где-то тут под нами притаился оберег, который держит нас в своих цепких сетях.

Достав из внутреннего кармана складной нож, я начал отдирать покрытие.