Наша аппаратура была старой и разбитой, с виниловым покрытием, отваливающимся от кабинетов и проч. Но в этой комнате наше дерьмовое оборудование звучало магически, нежно, и оглушительно. У нас не было микрофона для Эксла, так что нам приходилось импровизировать и довольствоваться малым. Где-то была фотография, на которой Эксл кричит мне прямо в ухо на репетиционной базе в Gardner. Это был единственный способ, с помощью которого он смог воплотить свои идеи в этих условиях. Поэтому нам было выгодно играть концерты так часто, как это возможно, так как это был наш единственный шанс услышать, что пел Эксл.

Забавно было: играешь на плохом оборудовании, без микрофона, и весь день смотришь из окна на мусорный бак и заднюю стену голливудского гитарного центра. Это место было магазином игрушек для тех, кто мог себе такие позволить, или для тех, у кого были связи с владельцами. Для нас все это было словно обидная шутка. К тому времени, когда мы заключили сделку на запись, я уже точно знал, какое новое оборудование я хотел купить. Справа от нашей базы была еще одна такая же, которую занимала группа Johnny and the Jaguars. Все члены группы приехали сюда из Денвера. Известная в Голливуде негласная закономерность заключалась в том, что если вся группа переезжает в другой город, то такой группе недолго осталось. Я полагаю, что образ жизни и увеселения в Лос-Анджелесе сеяли распри. Вам придется пройти через кучу нового дерьма, и ваша жизнь может принять разные обороты. Почти нереальным было для пяти парней, прошедших через одни и те же трудности в одно и то же время, одинаково отреагировать на эти испытания. Конечно же, Johnny and the Jaguars распались в скором времени. Что еще можно сказать о группах из других городов? Они были ужасны. По правде говоря, Johnny and the Jaguars не были великой группой. Но они были милой группой ребят, и позже, мы взяли их клавишника, Диззи Рида, чтобы он присоединился к нам в туре Use Your Illusions.

Вдоль Сансет Стрип, в невзрачном ряде одноэтажных зданий, находился El Compadre, дешевый мексиканский ресторан, в котором подавали крепкую маргариту. Внутри было так темно, что когда заходишь в бар, ничего нельзя было увидеть. Приходилось ждать, пока глаза адаптируются к темноте, чтобы увидеть темный бар слева, и медленно появляющиеся в поле зрения справа виниловые диванчики и вип-кабинки. Но не важно, как долго ваши глаза привыкают к темноте: в ресторане достаточно темно, чтобы ширяться наркотой и делать минет прямо под столом. Стрип-клуб The Seventh Veil находился в паре кварталов вниз по Сансет от El Compadre. Важной частью the Seventh Veil были девочки. Это может показаться очевидным. Но для нас это были просто девочки, мы приходили туда не за шоу. Мы проводили много времени со стриптизершами, когда они не работали, и некоторые из них начали танцевать на сцене на наших концертах.

Из-за нас и других групп, переулок стал притягивать к себе много наркотиков, выпивки, телок и других музыкантов. Стриптизерши по соседству постоянно приходили к этому месту, принося с собой кваалюд, валиум, кокаин и выпивку, чтобы поделиться с нами. Я все еще избегал употребления наркотиков, из-за того, что они провоцировали появление у меня панических атак, но таблеткам я не всегда говорил “нет”. Поскольку мы стали давать больше концертов, и встречать много разных людей, слухи о нашем переулке разошлись повсюду, и все это начало выливаться в ночные тусовки. Это привело к тому, что еще больше людей стало тусоваться вокруг нашей сцены. Среди них был парень по имени Филипп, который работал водителем автобуса, но он также приторговывал крэком на стороне. Он был старше нас. Филипп не был рокером как таковым, но ему нравился тот факт, что вокруг нашей тусовки крутятся молодые горячие девки. Он накачивал их и пытался воспользоваться ими – отвратительное зрелище. Он был воплощением того рода людей, что увивались вокруг нашей группы.

Так как все больше и больше народу стало приходить на наши тусовки после закрытия клубов в пятницу и субботу, мы стали продавать пиво. Мы могли купить ящики дерьмового пива в маленьких бутылках за $5.99 — которые стоили всего 25 центов за бутылку. Мы продавали их за доллар. Это обернулось для нас большими доходами, по крайней мере, по нашим меркам. Твою мать, с такими доходами, мы могли позволить себе арендовать нашу репетиционную базу.

Не удивительно, что мы всячески пытались избежать встреч с полицией – хотя странно, но мы больше опасались не полицейского департамента ЛА, а шерифов из Западного Голливуда, которые даже покинули пределы своей юрисдикции, чтобы устроить нам неприятности. Этих рейдов было трудно избежать, потому что мы были в тупиковом переулке, нам просто было некуда бежать. Я помню, как копы приехали сюда для выяснения личностей, проверки паспортов и бла-бла-бла. Оглядываясь назад, я думаю, это возможно была не такая уж и большая проблема. Иззи был умным в отношении своих сделок, и даже воображаемые жалобы от девушек были, вероятно, просто уловками, чтобы напугать нас – реакцией полицейских Западного Голливуда на сплетни родителей тех детей, которые появились дома с опозданием после того, как болтались всю ночь у нас на заднем дворе. Конечно, со временем все это становилось все более серьезным и предвещало несчастья, и некоторым из нас приходилось прятаться некоторое время после допросов полиции.

У меня была стычка с полицией, когда я ехал на работу в 6 часов утра. У моего Форда Maverick тормоза вышли из строя. Меня занесло на пересечении Голливуд и Хайленд, и я попал в аварию из 6 автомобилей. Имя на значке полицейского, подъехавшего к месту аварии читалось как О’Мэлли. На мне был одет зеленый свитер, который дал мне один из моих братьев: на груди был изображен ирландский крест. Водители других машин были мексиканцами, и все были разгневанны. Офицер О’Мэлли посмотрел на мой свитер, а потом на других водителей.

“Ваши тормоза вышли из строя, что вам было делать? Здесь нет вашей вины.”

Он позволил мне уйти.

После того, как я разбил свою машину, мне пришлось ходить всюду пешком. Система Голливудских переулков включает в себя места, где можно совершать теневые сделки, прятаться, где можно отключиться, и полно мест, где могут скрываться всякие вонючие ублюдки. Конечно, теперь, когда наша собственная база располагалась в таком переулке, мы почувствовали себя как если бы мы были теми подонками. Что может быть противнее, чем жить за складом гитарного центра? Однако оказалось, что в то время в Голливуде “пищевая цепь” была еще короче, чем я думал - в один из дней, когда я шел с работы в репетиционную, на меня напали четверо парней. У них были ножи и карманные цепи - это было до эпохи, когда карманные цепи стали модным аксессуаром.

В 1985 году СПИД определенно становился предметом обсуждения среди населения, но еще не являлся острым вопросом для гетеросексуалов. Я никогда не пользовался презервативом, ни один раз. Мне везло. Тусовка в Голливуде представляла собой оргию, во время которой все делили иглы и сексуальных партнеров. Возможно, не было до сих пор в современной истории времени, чтобы рамки морали были настолько широки. Все, казалось, живут здесь и сейчас, и казалось, как будто не было никаких ограничений. Наша репетиционная база в Gardner была в эпицентре всего этого, место, где члены Guns N ‘Roses жили своей безрассудной жизнью.