Уладив вопрос с ложкой, дамы принялись болтать обо всем, что произошло за то время, пока они не виделись. Саймон невольно слышал, о чем они говорили, и не переставал удивляться.

Гарри Коннору отрезало палец резальной машиной. Дэвида Риордана арестовала полиция за то, что он валялся на мостовой в стельку пьяный. Его жена отправилась в паб и продалась трем парням поочередно в соседнем проулке, чтобы собрать деньги и вызволить мужа из тюрьмы. Ткач поймал своего подмастерье на воровстве и бегал за ним с кнутом по всему переулку. Наказать вора, конечно, следовало, но ткач не перестал хлестать его, даже когда у того брызнула кровь. Тогда почти все местные женщины высыпали на улицу и стали молить пощадить мальца. Ткача с трудом удалось унять.

Проблемы, их решение, уличное правосудие, неадекватная жестокость — обо всех этих ужасах женщины говорили увлеченно и почти весело.

Саймон взглянул на жену, которая слабо улыбалась, кивая в знак того, что участвует в общей беседе, и упорно избегала его взгляда. Она выросла в этих суровых местах, уворачиваясь от кулаков сводного брата, работая в опасном цеху, где люди лишались пальцев, стараясь заработать на жизнь своим семьям. И вот посреди этого кошмара она каким‑то непостижимым образом сформировалась в сильную, честную и умную женщину.

Спустя полчаса, когда беседа почти иссякла, Нелл вспомнила наконец о своем муже. Она встала, он тут же последовал ее примеру, но услышал решительное:

— Я останусь здесь ночевать.

Казалось, эти слова испугали ее саму не меньше, чем Саймона. Испугались и Ханна с матерью, обменявшись красноречивыми взглядами.

— Нет, — коротко сказал Саймон. Он не собирался оставлять ее в этой Богом забытой дыре.

Нелл помрачнела.

— Всего на одну ночь, — повторила она.

В три шага он оказался рядом с ней, взял ее за локоть и, сказав испуганной хозяйке: «Благодарим за гостеприимство», — повел к двери.

Как только они вышли за дверь, Нелл выдернула свою руку. Оба молча стали спускаться по лестнице. Когда они оказались на улице, он сказал:

— Если хочешь чаще общаться с ними, лучше приглашай к нам в дом.

— Ну конечно, — сказала она бесцветным голосом. — Пока мои деньги не окажутся на твоих счетах, слишком рискованно ездить в эти трущобы.

Он раздосадованно вздохнул. Бог свидетель, обитателям этого переулка публичные семейные сцены не в новинку. Может, им будет даже полезно узнать, что для улаживания разногласий совсем не обязательно пользоваться кнутом. Но Саймону решительно не нравились публичные скандалы.

— Только представь, что подумали бы твои друзья‑аристократы, если бы сейчас увидели тебя в грязном переулке под руку с местной оборванкой, — ядовито усмехнулась Нелл.

— Под руку с женой, — поправил ее Саймон.

— Да? — с сарказмом усмехнулась она. — И как долго я буду твоей женой?

Саймон ускорил шаг. Ему не терпелось поскорее оказаться в своей карете.

— Я все слышала, — тихо сказала она ему в спину.

Он резко повернулся к ней.

— Ты все слышала, — повторил он. — И что это значит?

Она пристально посмотрела на него серьезно печальными глазами и молча пошла к карете.

Ландо стояло там, где они его оставили, — на широкой, залитой светом улице. Лакей бросился открывать дверцу, чтобы увезти их подальше от этого места. У Саймона было такое чувство, будто он наконец очнулся от мрачного бессмысленного кошмара. Впрочем, кошмар не кончился.

— Я слышала твой разговор со стряпчим, — сказала Нелл, садясь в карету.

Саймон не сразу понял, о чем она говорит. В то утро он встречался с Дотри, чтобы обсудить вопиющий пасквиль, замаскированный под газетную статью, который, вне всяких сомнений, оплатил Гримстон. В нем говорилось, что Нелл — хитроумная самозванка, которая вместе со своим новоиспеченным супругом собирается прибрать к рукам наследство покойного графа Рашдена. Саймон хотел принять меры против опубликовавшей эту статью газеты. Нелл должна быть благодарна ему за супружескую заботу.

И вдруг его осенило! Он вспомнил, какие доводы приводил Дотри, возражая против его намерений.

Одним рывком он запрыгнул в экипаж.

Нелл сидела, забившись в угол.

— До того как я узнал тебя по‑настоящему, я просил у Дотри совета…

— Вот именно, — оборвала она его. — Ты знал, что сможешь расторгнуть брак, если пожелаешь.

— Но я вовсе не желаю этого! — с жаром возразил Саймон. Сама идея казалась ему теперь нелепой и смехотворной. Она его жена. — Ты слышала, что я ответил Дотри? Ты слышала, как я сказал ему, что не заинтересован в аннулировании брака?

— Слышала, — ответила она довольно беспечным тоном, что его насторожило. Сейчас она производила впечатление выжившего в катаклизме человека, который постепенно возвращается к жизни. Она уже не выглядела мрачной и подавленной. — Скажи, я должна быть благодарна тебе за то, что сегодня ты относишься ко мне благожелательно? А если наш план не сработает? Что, если ни мое лицо, ни серебряная ложка не произведут на судью должного впечатления?

— Даже в этом случае мы останемся мужем и женой! — выпалил Саймон.