А после всего этого эльф, человек и боязливо поёживающийся рыжий хоббит возложили ладони на вихрастую макушку Стеллы. Та добавила сверху свою ладошку - и вокруг неё закружился радостно мерцающий хоровод золотистых искорок. Магичка. Не колдунья, не подмастерье, не самоучка - полноправная волшебница. И Локси с особым удовольствием поставил на голубоватом драгоценном листе документа свою ало светящуюся подпись.

Мастер Элидорн лихо черкнул рядом свою изумрудно сияющую эльфийскую руну. Хоббит, сославшись на фамильное умение, смазал чем-то свою пятерню, и внизу появился полыхающий яростным синим отпечаток ладони. Гнома, волнуясь, прошептала заклинание, ткнула осторожно пальчиком - и яркая красно-золотая звёздочка разлила свой свет по бумаге.

– Нарекаю тебя - Звезда во Мраке!
– посоветовавшись, решили двое волшебников и хоббит.

После чего сердечно обняли смущённо улыбающуюся Стеллу, а двое важных и едва сдерживающих улыбки гномов принесли и надели на неё алый плащ волшебницы. Чуть заметно перемигнувшись, Локси и Элидорн раскланялись с ней и поприветствовали её честь по чести - как равную, проявив немалое уважение и соблюдя весь положенный магам этикет. Гномы смотрели на всё это вытаращив глаза и с трудом сдерживая восхищение - такие обряды и церемонии были им в диковинку.

Правда, последовавшие за этим торжества вспоминались с трудом, да и голова отчего-то до сих пор гудела - но тем не менее Локси ехал в седле сам, поглядывая на до сих пор дрыхнущих в телеге солдат. Хоббит немилосердно покачивался на своём облучке и орал такие непристойные песни, что Стелла-первая точно всыпала бы ему, если бы услышала хотя бы краем уха.

Зато гномы, опустившие подъёмный мост и отворившие ворота, ржали в своё удовольствие.

В глазах окончательно посветлело только утром. Был ли тому причиной зарядивший с рассвета нудный дождик, или промозглая сырость - неведомо. Но по крайней мере Локси с неизъяснимым удовольствием отметил, что язык и мысли снова слушаются его, а надоедливая серо-зелёная муть больше не наползает на глаза. С непривычки он набрался преизрядно, хоть и не так, как упившиеся на радостях в стельку гномы.

По крайней мере едва держащейся на ногах Стелле, во что бы то ни стало решившей отблагодарить волшебника извечно женским способом, пришлось поехать на его руках и лечь в постельку одной. Правда, свернувшись калачиком, она сразу сладко засопела и Локси, накрывший её пёстрым лоскутным одеялом, вышел из каморки волшебницы весьма злой.

"Ну ладно, рыжая гнома!" - он мстительно запечатал дверь несложным заклятьем, чтобы набравшаяся волшебница не сразу смогла открыть её.

И выпить поутру жбанчик живительного лекарства, принесённого сердобольным Боргом, тоже. А следовательно, утренние ощущения и сделанные из них выводы запомнятся ей надолго…

Дорога спустилась к переправе. Локси не стал слезать с коня - лишь наблюдал, как под подозрительным взглядом гнома-перевозчика солдаты очистили колёса телеги от налипшей грязи пополам с опавшими листьями, прежде чем заехать на паром. Над рекой ещё клубился туман, лишний раз напоминая об осени с её холодами, сыростью и слякотью.

– Никогда не любил эту пору… - хмуро проворчал волшебник, пока его жеребец, осторожно перебирая ногами, не взобрался на доски покачивающегося на воде прямоугольного парома.

Двое гномов тут же взялись тянуть канат, перехватываясь по нём брусьями с прорезью. Меж дощатым причалом и палубой появилась тонкая полоска почти чёрной воды. С каждым мигом она ширилась и ширилась, пока паромщики разгоняли паром, а затем полностью пришло ощущение плавания. По реке кое-где плыли листья и сучья - в верховьях, говорят, разразилась целая буря.

На середине, если не всматриваться, ощущение движения пропало. Лёгкое журчание воды за бортом да натужное дыхание выбирающих канат гномов - вот и все звуки. Локси вспомнил старую балладу, где души умерших вроде бы тоже перебираются через реку, отделяющую страницу Книги, где они ещё живые, от такой же, где их имена вписываются навечно. Передёрнувшись от зябкого ощущения, он пришёл в себя и огляделся.

В тумане над чёрной водой уже показался противоположный берег - река оказалась всего ничего шириной. Там уже стояли две телеги с горланящими перевозчику купцами, да пара конных. Гномы поднажали, затем перестали тянуть - и паром, замедляя своё неуклюжее движение, глухо ткнулся в причал.

– Выгружайсь!
– весело, в предчувствии платы, гаркнул старший.

Усмехнувшись, волшебник опустил в широкую ладонь цельную серебрушку и тронул поводья. Однако один из всадников оказался в его цветах - когда он приблизился, на чёрном фоне алчно оскалилась медвежья морда.

– Здравия желаю вашей светлости! Там шар ваш хрустальный, пищит вовсю. Целитель поговорил с кем-то, и сказал послать за вами. Чтоб поспешали, значит, - доложился солдат.

Нахмурившись, Локси пересел на свежего коня, что держал в поводу посыльный. Отдал указания Иллену, кинул пару монет на всякий случай, и припустил по раскисшей дороге со всей возможной резвостью, махнув рукой на взлетающие выше капюшона комья грязи из-под копыт.