— А зачем тогда рынок жечь? — по-детски удивился Герман Орлов.

— А это не они зажгли, — уверенно сказал Севостьянихин.

— А кто? — удивился Герман Орлов, и его лицо, как у большого ребёнка, сделалось изумлённым.

— Наши, — уверенно сказал Севостьянихин. — Думаю, Ногинский. Больше некому. Заметил, что ветер в нашу сторону, и поджёг.

Севостьянихину всегда хотелось, чтобы Алексей Ногинский совершал сплошные подвиги, потому что они были в отряде с самого начала его формирования, остальные или погибли, или лежали в госпиталях, или написали рапорт о переводе в более спокойные места.

— Мудрёно… — недоверчиво почесал затылок Герман Орлов. — Я бы не додумался. Ну да, — сказал он, — здесь же роза ветров, неделями дует в одну сторону.

Первым шёл Игорь. Худой и ловкий, он как нельзя лучше подходил для этой цели. Они специально выбрали момент, когда дым стал особенно густым и маршрут не просматривался с Машука, да и сосны закрывали общежитие Пятигорской фармацевтической академии. Если долго не светиться, то имелись все шансы проскочить незамеченными.

Игорь прыгнул в окно, кувыркнулся на полу и приготовился к неожиданностям, но всё было тихо, никто не кричал «Аллах акбар!» и не кидался гранатами.

Комната оказалась разгромлена, и на полу были хорошо заметны потёки крови. Видно было, что волокли или раненого, или убитого. Игорь высунулся в коридор, нашёл, что здание, по крайней мере на первом этаже, пустое, вернулся к окну и махнул рукой. Голова у его была ясная и работала чётко, как хорошо отлаженный механизм. Каким-то шестым чувством он понял, что в общежитии боевиков нет, что убитого сволокли в подвал и что за ним обязательно вернутся.

Через мгновение все пятеро были в здании и разбежались по комнатам.

— Пусто!

— Пусто!

— Пусто!

Пятым с ними пошёл боец из Волгоградского РОВД — старший лейтенант Виктор Максимов. Он предпочитал пулемёт, а два пулемёта в группе — это уже сила.

И опять им повезло: гостиница «Пятигорск» тоже оказалась пустой. Боевики убрались из неё буквально минут за пять до их появления: на полу валялись остатки «зелёного» армейского пайка, а в углу чадил таганок.

— Чего это братья-американцы их ничем новым не снабдили, — пренебрежительно сказал Герман Орлов, пнув остатки «зелёного» пайка. — Нашим, собаки, пользуются.

А Игорь подумал, что Божене с бойцами чертовски повезло: проскользнули они, как мылом смазанные. Пока Герман Орлов разбирался с экипировкой боевиков, Ржешевский через оптический прицел вёл разведку прилегающих к общежитию улиц.

Игорь и Олег Вепрев, подумав об одном и том же, сунулись в подвал и нашли того духа. Сняли у него с руки синюю повязку, а уходя, подложили гранату с выдернутой чекой.

— Командир, вижу чеха, — сообщил Ржешевский, когда они вернулись.

— Не стреляй! — сказал Игорь, тоже выглядывая в окно и замечая, как три или четыре боевика мелькнули за углом дома. — Пусть уходят.

Боевики скрылись в сторону улицы Мира. На лице Ржешевского промелькнуло разочарование, он с сожалением убрал палец с курка. Логика боя подсказывала, что надо бить боевиков при любом удобном случае. Но случай сейчас был не тот.

— Слушай, — сказал Герман Орлов, — мне кажется, они стягиваются к одному месту. А если мы двинем за ними, прикинемся боевиками и до моста дотопаем?

— Ну что, давай попробуем, — пробасил Герман Орлов. — Где наша не пропадала!

Особо раздумывать было некогда.

— Ладно… — решил Игорь, — вперёд!

Риск, конечно, был, но невелик — риск, что их раскусят, и риск нарваться на засаду. Последнее было, конечно, хуже всего. Однако судя по тому, как беспечно ведут себя боевики, уверенные в своей безнаказанности, засада была из области страхов — обычное дело на войне. Наверняка боевики ушли по команде, а значит, несколько минут можно перемещаться под шумок: издалека мало кто разберёт, а вблизи — мы сами с усами. И опять он выпрыгнул первым, и они побежали так, как бегают боевики — цепочкой, уверенно, не оглядываясь, потому что чего оглядываться, если вокруг свои. А гостиница, которая нависала слева, дымилась, как Всемирный торговый центр в Америке одиннадцатого сентября, но источала почему-то не поражение, а уверенность и стоицизм.

Через пару минут они увидели хвост уходящих боевиков, которые трусили вдоль проспекта Калинина вальяжно, чуть ли не вразвалочку. Последним удалялся боевик с двумя гранатами и РПГ-7 за плечами.

— Дать бы по нему… — с сожалением высказался Герман Орлов, у которого всегда чесались руки не только при виде боевиков, но и «друзей»-пиндосов.

Игорь, который за полгода изучил район, где жила Божена, примечал все те места, куда можно было нырнуть в случае отстрела или засады. Была у него такая неискоренимая привычка, которая не раз спасала ему жизнь. Все канавы он классифицировал по трём признакам: глубине, протяжённости и виду грунта. Лучше всего, конечно, были канавы, вырытые в земле. Пули в них не рикошетили. Но такие канавы в Пятигорске были чаще всего слишком мелкими для крупного мужчины. Одна такая тянулась вдоль левой стороны проспекта, рядом с пятиэтажками, и была вырыта, должно быть, под кабель, который не успели проложить. А теперь этот никому не нужный кабель валялся бухтами, покромсанный охотниками за цветным металлом. Хороши были также окна подвалов без стёкол и решёток, каменные или железобетонные заборы, отдельные строения типа магазинчиков, но лучше всего и безопаснее всего Игорь признавал, конечно же, капитальные дома с проходными дворами. Таких дворов на пути у них было целых пять — через магазины или кафе. Везение заключалось в том, что эти дома равномерно располагались по всему проспекту Калинина. Удачный был маршрут, очень удачный. Такой удачный, что любому разведчику, выбравшему его, можно было заочно поставить твёрдую пятёрку с жирным плюсом. Может быть, им потому и повезло, что всё произошло спонтанно. Однако Игорь также прекрасно понимал, что боевики тоже не дураки и тоже проводили рекогносцировку местности и наверняка посадили снайперов в высотки с правой стороны дороги за мостом. Поэтому они под этот самый мост не сунулись, хотя вначале планировали использовать его для скрытного выдвижения в тыл крытого рынка, а свернули влево под защиту хрущёвок.