Стоя в очереди, я стал присматриваться ко всему происходящему. За столиком рядом какой-то мужик протянул кадровику некое подобие трудовой книжки. На каждой ее странице были сделаны аккуратные вырезки, и она напоминала то ли часть черно-белой клавиатуры рояля, то ли висящее на столбе объявление об обмене престижной квартиры с бахромой из телефонных номеров, половина из которых была вырвана.

На все недоуменные вопросы типа: «А что здесь было?» — мужик с задором отвечал: «А я не знаю!» Было ясно, что на работу устраивался отпетый алкаш, которого либо отовсюду гонят, либо предлагают уйти «по собственному желанию».

К моему величайшему удивлению, он был немедленно принят, и ему был выписан пропуск на объект и в общежитие.

Это воодушевляло и вдохновляло: если берут таких, значит, — мое дело в шляпе!

Разговор со мной был коротким:

— Диплом?

— Паспорт?

— Нэ трэба!

Через несколько лет весь мир узнал название этого объекта — «Чернобыль»... Мой Ангел-Хранитель вновь подставил мне свое крыло.

***

Не знаю как во Вселенной, а на нашей Земле все когда-нибудь кончается — через 12 лет кончился и наш отказ. Горбачеву позарез нужно было американское зерно и новейшие компьютерные технологии. За это Америка выторговала у СССР право для евреев переезда на свою историческую родину — в Израиль.

Мы прекрасно понимали, что являемся лишь мелкой, разменной монетой в крупной политической игре, и что форточка в Европу скоро захлопнется. Надо было торопиться!

Но отец, узнав о болезни дочери, лежал после инфаркта... Соседи, отводя меня в сторонку, горестно вздыхали:

— Довезите отца хотя бы до Киева.

А от Житомира до Киева было всего 130 км.

Теперь наша семья в спешном порядке проходила все те круги унижения, по которым до нас прошли миллионы эмигрантов.

Нас лишили гражданства и отобрали паспорта!

Нам запретили вывозить с собой наши дипломы о высшем образовании.

Нашу квартиру необходимо было безвозмездно сдать государству. Она была отремонтирована, но ЖЭК потребовал деньги за... ее ремонт: иначе нам не подписали бы выездные документы.

Нельзя было брать с собой наши деньги и драгоценности (за исключением нескольких мелочей).

Все рукописи, документы, фото, отображающие жизнь в СССР не с самой лучшей стороны, подлежали немедленному изъятию.

У Лены в семье была огромная библиотека: ее собирали три поколения. Продать ее — это как предать друга. Мы стали срочно пересылать ее в Америку, но тут на почте у меня украли паспорт. Восстановление его отняло целый месяц...

Поэтому мы опоздали в Нью-Йорк, к Мае.

***

Всех эмигрантов принимал Израиль. Чтобы попасть в Америку, Канаду или в Австралию надо было доказать факты антисемитизма по отношению к вам. А ведь устный отказ в приеме на работу — не вывезешь.

Тогда мы быстро сделали снимки изуродованных вандалами надгробий наших родных на Житомирском еврейском кладбище. Но вывезти подобные материалы было абсолютно невозможно — они стояли в одном ряду с ядерными секретами СССР.

В Чопе, перед самым досмотром на границе, мы сложили наши документы в одну папку и дали ее нашей дочери — Марине. Она стояла в стороне, на самом видном, ярко освещенном, месте, и гордо протягивала пограничникам необходимые документы.

— Паспорта.

— Визы.

— Документы на кольцо, — требовал пограничник.

— Вот, — протягивала ему наша дочь, вынимая из папки нужный документ.

После этого нас заставили высыпать все содержимое чемоданов на длинный, обитый выщербленным железом, стол. Пограничники придирчиво перебрали каждую нашу вещь. Не найдя ничего, они безрадостно закончили досмотр. Мы с чемоданами, Марина — с папкой прошли через кабинки визуального контроля в зал ожидания.

На дне папки в открытую лежали... снимки могил наших предков.

***

Поздно ночью дизель-поезд Чоп-Братислава стал выбирать последние метры родной земли. Мы прильнули к окнам — кончался СССР! Но кроме редких огоньков ничего не было видно.

Люди, не спавшие по много ночей, начали как-то располагаться на ночлег в сидячих купе. Вдруг состав резко дернулся и остановился. По вагонам, громко стуча сапогами, заспешили хмурые, злые пограничники, срывая всех нас со своих мест, — искали зайцев. Этот шмон пограничники могли сделать в Чопе, но они дали нам возможность расслабиться и теперь решили захватить врага врасплох...