постоянно находиться в движении. К тому же — в окружении профессионалов

и людей, которые безумно увлечены своим делом.

Повесив одежду на стул, я вдруг вспомнила о "подарке" Ву и осторожно

вынула коробочку из кармана.

— Не люблю я эти сюрпризы, — пробормотала я, ставя е на стол и

окидывая крышку. При вечернем освещении двухголовый дракон сиял так,

словно внутри агатовой оболочки горело тплое мягкое пламя.

Устроившись на постели, я молча смотрела на фигурку, так и не в

состоянии отделаться от какого-то странного ощущения, что ей не одна сотня

лет. Разум подвергал сомнениям такие помыслы, так как в археологии я

понимала мало, не говоря уже о том, чтобы вот так, благодаря только одному

визуальному осмотру, определить возраст той или иной вещи.

С этими размышлениями я и заснула, так и не дождавшись прихода

Бахамутова.

...Ветер, что дул со стороны реки, не был ласковым и тихим. Сильные и

стремительные порывы, казалось, хотели разорвать блаженный покой

безлунной ночи над Хойаном. Они приносили странную, необъяснимую и

чарующую сердце мелодию, которая пронизывалась томной и страстной мукой,

а также странным завораживающим ритмом, который заставлял выйти из

полудрмы и попытаться понять, что происходит.

Находясь на грани между сном и явью, я встряхнула головой и, кое-как

поднявшись с постели, побрела к окну. Странная музыка. Мне такой никогда не

приходилось слышать. Может, на улице продолжается праздник. И вьетнамцы

играют на свом знаменитом дан бау — инструменте, у которого всего одна

струна и вся мелодия зависит только от мастерства музыканта? Правда, то и

дело было слышно, что в протяжную, медленно и сладко переливающуюся

12

мелодию, врывались звонкие удары. Словно кто-то играл на миниатюрных

медных гонгах Кыа Ма, которые, если выставить в ряд, то займут всю Азию.

За окном не было людей. Во всяком случае, никто не попадался на глаза.

Но в тмной воде Тху Бон ярко вспыхивали и дрожали янтарные отблески

фонарей. Мелкие волны безостановочно накатывали на берег, оставляя на песке

какое-то странное красновато-оранжевое свечение. Чем выше поднимались

волны, тем громче звучала музыка, заставляя позабыть обо всм, и только

чувствовать, как сердце бьтся в такт ритму гонгов, видеть как чрная вода

расцветает огненными цветами, что держатся несколько мгновений и опадают

тут же на песок, рассыпаясь прозрачными каплями. Даже не в состоянии

предположить, что это такое, я обернулась и замерла, не в силах пошевелиться.

Оставленный на столе дракон сиял, словно сердоликовый факел, от

которого во все стороны разбегались ослепительные искры. Те предметы, куда

они попадали, будто выпивали их сияние, сами становясь частью этого

пламенного безумия.

Разумных объяснений происходящему не было. Так же, как и тому

неясному ощущению, словно меня обхватили невидимые руки и тянули из

номера, подальше от людей и как можно ближе к воде.

И почему-то сейчас было совсем неинтересно, что в таком виде

появляться вне дома неприлично. А там, где происходят такие вещи, от

которых волосы становятся дыбом — тем более.

Сама не поняв, как оказалась на улице, я медленно и неуверенно,

спотыкаясь почти при каждом шагу, направилась к реке. Возникало какое-то

странное ощущение, что я это делаю не по своей воле, а по чьему-то

принуждению.

Тху Бон, тем временем, и вовсе перестала быть похожей на то, что я

видел раньше. Теперь вместо спокойного медленного течения в нескольких

13

шагах от меня бушевал и ярился пламенный ад: брызги превращались в искры,

волны становились огненными языками, а зеркальная гладь в итоге

превратилась в раскаленную лаву, в которой возникали взрывы и адские пляски

пламени.

Проявлялась ещ одна странность — этот огонь не обжигал, да и

никакого тепла от него не исходило. То, что это не дело человеческих рук, я