Так бы и, случилось. Прошли бы мимо. Кабы не отказали рули.

Представьте, до чего везуч Тур! Везуч даже в передрягах. Даже их он заставляет себе служить.

ОТ СУАДИ К БАРКЕ

4 января проснулись рано. Пока мылись и чистили зубы, подошла рыбачья шаланда, а в ней — три араба: двое пожилых, с библейскими лицами, и мальчик. Коммерция не знает границ! Запаслись рыбой, вытащили якорь, подняли парус, благо ветер попутный, и в путь.

Через полтора часа — едва кончили съемки — ветер пропал, и дау привычно взяла нас на буксир.

Хотим теперь постоять у деревни Барка. Если Судан по отношению к Маскату «садик», то Барка уже «крыльцо». А хозяин дома все еще не сказал ни «да», ни «нет».

Бахрейн волынит, как секретарша, выручающая прогульщика-шефа: «Позвоните попозже», «Отбыл в буфет», «Вызвали в министерство». Ох, неспроста это.

От нечего делать возобновил шитье, укоротил плавки, сметываю сумку, она выходит ультрамодной. Тур объявил, что его дочери пришли бы в восторг, увидев такую. Карло же, вновь застав меня с иголкой в руке, застонал: «Когда ты бросишь это женское дело?»

Опять из хижины слышатся взыванья Нормана: «Бахрейн, я «Тигрис», — как в анекдоте: «Як вам по тому же поводу». Карло, кивнув в сторону рации, изрек доверительно:

— Крепко ты им насолил.

— Что, выяснилось что-нибудь?

— Шучу, шучу.

Шутка-то, глядишь, обернется пророчеством. Нежелательный я для султана элемент. Да! Мир копит не только технические достижения, но и глупость.

Одно неприятное известие уже есть. Эмиссары Би-би-си предупредили, что средства консорциума на исходе. Полет в Гамбург влетел в копеечку и прочее тоже. Тур потускнел и помрачнел.

В Барке не остановимся, идем прямо в Маскат, и будь что будет.

АТАКА

Вскоре после обеда нас нагнал большой катер, как и в прошлый раз, полицейский. Подошел близко и сопровождал минут пять, а потом ни с того ни с сего ударил нас носом. Перекладины затрещали, мы с проклятьями выскочили из хижин, стали отталкивать невежливую посудину и с трудом оттолкнули. Так мы и не поняли, чего им от нас надо. Наверно, рулевой бросил штурвал от изумления, завидев в родных территориальных водах плавучий стог сена.

Кстати, хорошо, что мы — стог сена, это нас и спасло, а то бы наверняка получили пробоину.

Полисмены удалились, зло перекрикиваясь со своими соплеменниками на дау. Негостеприимно встречает нас Оман, и не расположен он вообще нас встречать.

ЗА ТРЕХМИЛЬНУЮ ЗОНУ

Норман вновь вышел в эфир. Ему ответили, наконец, членораздельно: вопрос прорабатывается и решится завтра утром.

Я решил поговорить с Туром напрямик.

Сказал ему, что, видимо, из-за моего присутствия на борту планы экспедиции под угрозой и надо искать выход. Хватит дипломатических умолчаний.

Тур, к моему удовольствию, и не собирался отмалчиваться. Я не застал его врасплох, он ждал разговора и внутренне к нему готовился.

— Обсудим ситуацию спокойно. Самое худшее, что нам грозит, — это запрещение лично тебе, Юрий, сходить на сушу. На борту ты экстерриториален и защищен флагом ООН, а на берегу — увы. Давай думать, что делать.

— Известно что. Надуем спасательный плот, вы меня отбуксируете в море за трехмильную зону, и там я поживу на свободе, пока вы знакомитесь с памятниками древней арабской культуры.

— Это бы можно, — задумался Тур. — Но там глубины около шестидесяти метров. Как стать на якорь? И кто гарантирует, что тебя не протаранит какой-нибудь корабль?

Заведомо ироническое предложение он рассматривал всерьез! Да что ж это, мы же оба знаем, как в таких случаях по морской этике должен поступать капитан! Он должен категорически отказаться от захода в порт! Неужели чувство товарищества столь гибко и растяжимо?

Взглянули в глаза, он мне, я ему — и расхохотались. Оба разыграли друг друга, причем он меня куда тоньше.

— Не волнуйся, — подвел Тур итог. — «Галф-компани» достаточно могущественна.

Эта компания, опекающая нас, ведет все корабельные дела Омана, с ее мнением власти не могут не считаться.

— Иди шей свою сумку. Вполне вероятно к тому же, что загвоздка вовсе и не в тебе.

НОРМАН — ХОРОШИЙ АКТЕР

Через некоторое время, сидя за столом, я услышал, что Норман начинает очередной сеанс связи. Почему-то его голос доносился не из хижины — наверно, вытащил аппаратуру на палубу, так как вечереет и внутри кубрика темновато.