А между тем суровая формула, известная еще с «Кон-Тики»: «Человек за бортом — навсегда за бортом» — уже действовала.

И вот за обедом Тур объявил, что надо обговорить систему страховки и спасения.

Новизной его речь не отличалась. Сперва — подробный рассказ о том, как на «Кон-Тики» Герман Ватцингер прыгнул с борта за смытым спальным мешком и как лишь по счастливому везенью его спас Кнут Хауглянд. Затем — «Пусть штурман вспомнит!» — сигнал Норману, чтобы поведал жуткую историю: однажды на крейсере шестеро было потеряно из-за несоблюдения морской дисциплины.

Слушал, вспоминал точно такой же инструктаж на «Ра» и старался сохранять заинтересованный вид. В конце концов, то, что нам, «старикам», ясно, далеко не ясно новичкам, а их на «Тигрисе» — большинство. Тур совершенно прав, что повторяет на пару с Норманом давнишнюю лекцию.

Прежде всего — экипажу постоянно страховаться фалами. Второе — привести в состояние «товсь» круги. Сейчас на их отвязывание нужно по крайней мере две минуты, а это — как если бы их совсем не было. Пусть Юрий займется ими персонально.

Но, предположим, кто-нибудь из нас все-таки выпал. Что ему делать? Сохранять спокойствие, не забывать о буе, который тянем за кормой, и пытаться за него уцепиться.

Этот буй, кстати, на «Ра-2» выручил Жоржа Сориала, прыгнувшего за борт в погоне за деревяшкой. Что поучительно: буй был брошен в воду всего десятью минутами раньше! Вот что значит совпадение! И на подобных совпадениях, удачных и неудачных, держится в океане жизнь каждого.

Оставалось, не откладывая, подать пример дисциплины: укрепить два крючка у мостика, слева и справа по борту, и развесить спасательные круги. Помогал мне притихший — ненадолго — Асбьерн.

ВАХТУ НЕСУТ ВСЕ

Еще одна «океанская» задачка, подлежавшая безотлагательному решению.

Идти нам теперь предстояло невесть сколько. Идти значит управлять. Управлять значит единоборствовать с ветром и течением.

Как бы хорошо ни вращались рули, каким бы удобным ни стал румпель, дежурить на мостике — труд, и достаточно тяжелый.

Труд — в смысле физических усилий — одинаков, что днем, что ночью. Но отношение к нему — я уже упоминал об этом — разное. Ночная вахта соблюдается свято, от дневной всегда найдутся охотники отлынить: у кого съемка, у кого постирушка, и смена не всегда приходит вовремя.

Между тем расчет простой: нас одиннадцать, если каждый будет точно знать, что днем он обязан — не волен, а обязан — отстоять на руле час, то в сумме часы как раз и составят все светлое время.

На каком-то из первых после отплытия обеденных совещаний мы, наконец, четко договорились об этом.

КУДА ПЛЫВЕМ?

Пришло время принимать решение.

В Шатт эль-Арабе, в Персидском заливе выбирать не приходилось, шли как по шоссе. Теперь перед нами целина или, коль угодно, джунгли. Куда прокладывать тропу?

Определилось, что единомыслия в экипаже нет. Борются два различных взгляда.

Взгляд Карло: «На восток, к полуострову Индостан».

Взгляд Нормана: «На юг, на Мадагаскар и, может быть, далее».

Собственно «взгляд» Нормана не им придуман, это была наша неофициальная, тайная задумка. Тур, очевидно, подспудно подумывал и о цели более далекой после Мадагаскара — обогнуть мыс Доброй Надежды и выйти в Атлантику.

Идея Карло возникла совсе недавно. Колоссальный опыт путешествий, а главное, восхождений приучил его оценивать обстановку, реально рассчитывать время и выбирать оптимальный маршрут. Но ни я, ни Норман Карлову идею поначалу не поддерживаем, она кажется нам слишком простой и малоэффективной.

Тур между тем помалкивал и мучительно думал. Оба маршрута — возможный путь древних, но какой из них выбрать?

Спорили, прикидывали так и сяк, вперялись орлиными взорами в карту, а некто слушал и молчаливо посмеивался: давайте, давайте, ребята. Имея в виду, как нетрудно догадаться, истинное — Его Величество Океан.

60°—180°—150°

Уже за начальные сутки пути трижды меняли курс, причем по собственной воле — ни разу.

От Маската взяли к северо-востоку, направление безусловно выгодное — уходим от суши и приближаемся к древнешумерским трассам. Предстояло, правда, пересечь трассу современную, столбовую дорогу танкеров и сухогрузов. Таково уж наше везение — это должно было произойти ночью. Подготовились к ней старательно — зажгли фонари и подняли на мачту мигалку.

В разгар вахты Детлефа и Эйч-Пи нам наперерез выскочило судно, близость его становилась угрожающей. Эйч-Пи отчаянно засигналил ручным прожектором — они резко свернули, обогнули нас с кормы, долго держали «Тигрис» в луче, наудивлялись вдоволь и ушли.

Далее ночь нас щадила. На рассвете ветер переменился, изменили позицию паруса и двинулись на юг, а затем на юго-восток, как бы повторяя изломы береговой линии.

Никак было не войти нашей лодке на оперативный простор. Все она словно примеривалась. Мы ее не торопили, терпеливо доверяли ей — и с радостью ощущали, что вновь вернулись в стабильную колею бортовой повседневности.