Я рад, что во время пребывания в Лондоне мне больше не придется общаться с журналистами. Я предпочитаю держаться в тени. Мадонна больше не выступает на телевидении. У моей сестры весьма противоречивая, разноплановая натура. Она вполне комфортно чувствовала себя, изображая секс перед тысячами зрителей на стадионе во время турне «Blond Ambition», а в документальном фильме «В постели с Мадонной» («Truth or Dare») без стеснения продемонстрировала технику орального секса на бутылке. Но каждый раз, когда ей предстояло появляться на телевизионном экране, она просто с ума сходила.

Я очень волновался за нее, когда увидел, как дрожат ее руки во время исполнения песни Стивена Сондхайма «Sooner or Later (I Always Get My Man)» из фильма «Дик Трейси» на церемонии вручения премий Киноакадемии в 1991 г. Там не было визжащих от счастья фанатов, а Мадонне, которая терпеть не может неподвижности, пришлось всю песню простоять на одном месте.

Если бы сестра выступала перед толпой поклонников, она бы не нервничала вовсе. Но тогда ей пришлось петь перед залом, в котором собрались знаменитые актеры и актрисы. К этому кругу она не принадлежала. Они не уважали ее как актрису, но их уважение она безумно желала завоевать. Неудивительно, что у нее разыгрались нервы.

Та же нервозность снова проявилась в 1994 году, когда Мадонна участвовала в «Позднем шоу с Дэвидом Леттерманом». Она тринадцать раз произнесла с экрана слово «fuck», потому что была в полной растерянности и не знала, что говорить. Когда я заговорил с ней об этом, она категорически отказалась признавать свой страх перед телевидением. «Просто я себя так чувствовала», — ответила она. Ну прямо четырехлетняя девочка, которую застали с ложкой, запущенной в банку с вареньем! Такова она вся: неуверенность нужно скрывать и маскировать любыми способами. Всегда нужно идти в наступление.

В три часа мы с Мадонной возвращаемся на стадион Уэмбли. Мы идем на сцену, чтобы проверить звук. Мадонна поет по полторы минуты от каждой песни, а потом примерно час репетирует самые сложные танцевальные движения. Когда она, наконец, сходит со сцены, я вижу, что она вовсе не устала. Ее вены наполнены адреналином. Ее голубые глаза горят, кожа сияет, цвет лица изумительный (отчасти благодаря розовой пудре «Puerto Rican Majal», которую я по ее поручению всегда покупаю в магазине на углу Шестой авеню и 15-й улицы на Манхэттене, а отчасти из-за возбуждения, охватывающего ее перед любым концертом).

В четыре мы вместе обедаем: морковный суп, вегетарианские бургеры, салат. Пищу готовит специальный повар, который всюду путешествует с нами. За обедом мы обсуждаем генеральную репетицию, состоявшуюся днем раньше: настроение музыкантов и танцоров — кого уже все достало, кого нужно умасливать и упрашивать, чтобы он выполнил свою работу как надо, а кого нужно приласкать и подбодрить. Все это влияет на успех сегодняшнего выступления.

В вечер премьеры (да и во все остальные дни тоже) это входит в мои обязанности, но Мадонна уже облегчила мою задачу. Во время всех турне с помощью шарма, флирта и даже материнской заботы она умеет завоевать доверие, верность и дружбу танцоров и музыкантов. Она приближает их к себе насколько возможно, но не слишком близко.

Все, кто работает с ней, неизбежно проходят одни и те же стадии. Стадия первая: лишение иллюзий о безразличии окружающего мира. Стадия вторая: наслаждение от того, что Мадонна уделяет тебе внимание и относится к тебе с теплотой. Стадия третья: тяга к этой теплоте, к самой Мадонне. Стадия четвертая: ты оказываешься в самом холодном месте на планете, то есть рядом с ней. По ее мнению, это слишком близко, чтобы она чувствовала себя комфортно. Задержись на этой стадии, и она решит, что ты слишком много знаешь, и что у нее перед тобой возникли определенные обязательства. Результат предсказуем. Пятая стадия: нет больше теплоты, нет близости, нет Мадонны.

Во время каждого турне я замечал, как быстро танцоры подпадают под ее очарование. Они на глазах приближаются к желанному раю, к осуществлению мечты — стать верным платоническим другом Мадонны. Но к концу турне все они оказывались на холоде. Никому из них не суждено было вновь увидеть ее — только на телеэкране, в кино, на сцене, но лишь со зрительского места.

В каждом турне был танцор, который проводил с Мадонной больше времени, пользовался большим ее вниманием, был более близок с ней. И этот мужчина обязательно был гетеросексуалом. В турне «The Virgin Tour» эта роль досталась Линдону Б. Джонсону. В турне «Who's That Girl?» — танцовщику Шабаду. В турне «Blond Ambition» — Оливеру Крамсу, а в «The Girlie Show» — Майклу Грегори.

Счастливчика всегда выбирали во время просмотров. Мадонна инспектировала ряд танцовщиков, почти как Екатерина Великая, выбиравшая себе любовников. Майкла выбрали на просмотрах в Нью-Йорке и Западном Голливуде. Мы сфотографировали десятку фаворитов и засняли их танец на видео. А потом мы с Мадонной дома изучали фотографии и видеозаписи.

Мне показалось, что Майкл был самым слабым танцовщиком, в нем менее всего чувствовалась личность. Мадонна со мной не согласилась и настояла на том, чтобы принять его на работу. Я решил, что спорить бессмысленно, и Майкла приняли.