Маугли принюхался и одобрительно осклабился:

– А, и правда. Тогда пей.

– Ща – ща - ща. – закивал Антон, вытаскивая меня из толкучки, мы только отойдем на пять минут и потом все выпьем.

– Но... – попытался было остановить нас Леший, но Маринка тут же шлепнула его по протянутой руке и что-то горячо зашептала на ухо. Остальные тоже примолкли, заметив наши так и не разомкнувшиеся руки.

– Они, что снова вместе? – ошарашенно поинтересовалась подошедшая тем временем Женька, с которой я даже не успела поздароваться.

Ленка молча пожала плечами.

– Тебе не надоело? – малость оглушенная, поинтересовалась я, отвыкнувшая за два года от привычек и обычаев своих приятелей.

– Надоело. – коротко ответил он.

– Так почему?! Почему ты не начнешь наконец жить нормально? Все осталось по прежнему: концерты, пьянки, выезда. Ничего ведь не изменилось?!

– Я изменился.

Мне оставалось только горько усмехнуться.

– А ведь мы о стольком мечтали, столько планировали...

– Одному мне не о чем мечтать.

Я покачала головой:

– Я была с тобой, только тебе было нужно другое.

Он остановился.

– Да я знаю, и тогда знал, кто мне был нужен, но я знал и то, что меня держало! Теперь все по-другому.

– Вернее кто. И сегодня она тебя держит, и завтра будет тоже самое.- тяжело вздохнула я. – Давай не будем об этом.

На улице совсем стемнело, с неба падали отдельные снежинки, под рассеивающими свет фонарями собиралось все больше и больше народа. Мы шли, взявшись за руки, и молчали, уходя все дальше от дворца Спорта. Время от времени наши взгляды встречались, мы только сильнее сжимали руки, но мы оба теперь боялись заново начать разговор. Болтать по-пустому было глупо - о цветах, да о погоде, а говорить о нас ... Какой смысл было тревожить незажившие еще раны? И все же мы улыбались, наверное, ни мне, ни ему не верилось, что мы снова вместе, хотя бы и на эти короткие мгновения.

Мы вышли на набережную и мне запоздало пришло в голову, а куда же все таки мы направляемся? Слева опять оказалась Петропавловская крепость, я начинала мерзнуть. Очутившись на мосту, Антон вдруг резко развернулся и неожиданно привлек меня к себе, сжав так сильно, что у меня перехватило дыхание. Он даже не пытался меня поцеловать, прижавшись свои холодным лбом к моему, смотрел глаза в глаза, будто пытаясь разглядеть что-то от него спрятанное.

– Я столько за это время передумал, ты и представить себе не можешь. Я так зол был на тебя сначала, я почти тебя ненавидел, а потом вдруг все понял. Все! Все!

– И что-же ты понял? – севшим голосом спросила я.

– Так, как ты, меня никто никогда не любил и любить не будет. Мне никто не сможет тебя заменить.

– И ни слова о твоих чувствах.

– Ты же знаешь, я никогда не умел говорить.

Я покачала головой.

– Я все равно больше тебе не верю.

– Почему ? – глухо спросил он, убирая руки в карманы.

– Ты еще спрашиваешь?! Ты же предал меня! Как же мне снова доверять твои словам?

– Тогда все не имеет смысла. Я тебе никогда не лгал, но раз ты мне не веришь...

У меня упало сердце в ответ на его слова, но я высказала то, что думала. Разве бывают вторые шансы и склеенные чашки? В мозгу все путалось, я ведь даже не рассчитывала на это, я была уверена, что он давно забыл меня в счастливой семейной жизни. Тут я поняла, что даже не спросила, остался ли он с матерью своего ребенка или с какой-либо другой дамой сердца, и что ни он, ни я не задали друг другу ни одного вопроса. Все было для нас как-бы само собой разумеющимся, происходящее воспринималось обоими как должное. Голова шла кругом, я перестала что-либо понимать, причина моего приезда касалась совсем иного. Чего она касалась? Ах, да медальон...

Стараясь не смотреть ему в глаза, я, закусив губу, размышляла.

– Замерзла?

Я и не заметила, что начала дрожать и от переполняющих меня эмоций, и от холода. И ничего не говоря, я прижалась к жесткой материи зимней куртки, пряча лицо у него на груди. Я почувствовала, как он содрогнулся всем телом, безнадежно меня обнимая. Мне хотелось в тот миг, чтобы время остановилось. Мы простояли так несколько минут, я вздохнула Кулон, вторая часть должна быть у него, я подняла на него глаза и, подавив вздох, осторожно высвободилась из любимых рук.

– Тебе это ни о чем не говорит? – развернула я салфетку замерзшими руками.

В электрическом свете блеснула позолоченнная поверхность, и Антон задохнулся от удивления.

– Откуда у тебя это?! Я нашел такой же. – он лихорадочно начал распутывать шарф - Нет, немного другой. Нет, но откуда... Это ведь две половинки, так?

Он снял часть медальона со шнурка на шее и протянул мне на раскрытой ладони. Я молча кивнула. Части идеально подходили друг другу, больше не было ни единого недостающего кусочка, но я медлила их соединять. Кто знает, что произойдет дальше?