– Что насчет Роша?

– Рош будет торчать в похоронном бюро. Прилепимся к Спиро как банный лист.

Мы заполнили большой пластиковый пакет осколками, выключили свет и закрыли квартиру. В холле собралась небольшая толпа.

– Ну? – спросил мистер Уолески. – Что за дела? Нам никто ничего не говорит.

– Просто окно разбили, - ответила я. – Я подумала, что за этим стоит что-то серьезное, и вызвала полицию.

– Тебя ограбили?

Я отрицательно покачала головой.

– Ничего не взяли.

Насколько я знала, это была истинная правда.

Похоже, миссис Бойд на это не купилась.

– Что это за контейнер со льдом? Я видела, как полицейский запихивал его в свою машину.

– Пиво, – пояснил Морелли.
– Это все мои дружки. Мы собираемся попозже на вечеринку.

Мы нырнули на лестницу и заспешили к фургону. Морелли открыл дверь со стороны водителя, и в воздухе разлилось благоухание собачьего дерьма, заставившее нас отпрянуть.

– Надо было оставить открытыми окна, - обратилась я к Морелли.

– Подождем минуту, - предложил он. – Сейчас выветрится.

Несколько минут спустя мы подкрались ближе.

– Все еще здорово воняет, - высказалась я вслух.

Морелли уперся кулаками в бока.

– Мне некогда отскребать это дерьмо. Давай попытаемся ехать с открытыми окнами. Может, выветрится по дороге.

Через пять минут запах не исчез.

– Ну, все, хватит, - сказал Морелли. – Больше не могу выносить эту вонь. Придется сбыть его с рук.

– Собираешься домой за своим грузовиком?

Он свернул налево на Скиннер Стрит.

– Не могу. Парень, у которого я позаимствовал фургон, забрал мой грузовик.

– Секретную, чумазую, как чушка, машину?

– Вот именно.
– Он повернул на Гринвуд. – Мы воспользуемся «бьюиком».

Так неожиданно я заново оценила свой «бьюик».

Морелли подъехал сзади к «бьюику», и я, не дождавшись, когда фургон остановится, открыла дверь и выскочила на тротуар. Я стояла на живительном воздухе, глубоко дыша, размахивая руками и тряся волосами, чтобы избавиться от остаточного зловония.

Мы влезли в «бьюик» вместе и уселись там, моментально оценив отсутствие вони.

Я включила зажигание.

– Сейчас одиннадцать часов. Ты хочешь поехать прямо на квартиру Спиро или сначала в похоронное бюро?

– В похоронное бюро. Перед тем, как ты вышла из душа, я переговорил с Рошем. Спиро еще был в своем кабинете.

Когда я подъехала к бюро Стивы, стоянка была пуста. На улице стояли несколько машин. Все они пустовали.

– А где Рош?

– В квартире напротив. Над гастрономом.

– Оттуда он не видит заднюю дверь.

– Верно, но внешнее освещение работает на датчиках, которые реагируют на движение. Если кто-то приближается к задней двери, фонари загораются.

– Предположим, что Спиро вывел систему из строя.

Морелли ссутулился на сиденье.

– Нет хорошей позиции для наблюдения за задним выходом. Если бы Рош наблюдал с парковки, то все равно не видел бы эту дверь.

«Линкольн» Спиро был припаркован прямо у входа. В кабинете Спиро горел свет.

Я подъехала к тротуару и заглушила двигатель.

– Что-то он заработался. Обычно к этому времени он уже выходит.

– У тебя сотовый с собой?

Я дала ему телефон, и он набрал номер.

На другом конце кто-то ответил, и Морелли спросил, есть ли кто-нибудь дома. Я не слышала ответ. Морелли закончил разговаривать и вернул телефон.

– Спиро все еще там. Рош не видел никого с тех пор, как в десять часов закрыли двери.

Мы припарковались на боковой улочке, вне досягаемости уличных фонарей. На улочке стоял ряд скромных домишек. Большинство были без света. В Бурге жило сообщество, которое рано ложилось спать и рано вставало.

С полчаса мы с Морелли просидели в уютном молчании, наблюдая за похоронным бюро. Всего лишь парочка старых коллег по обеспечению правопорядка, делающих свою работу.

Приближалось к двенадцати. Ничего не происходило, и я начала дергаться.

– Что-то с этим не так, - высказалась я. – Спиро никогда не оставался так поздно. Он любит легкие деньги. Добросовестность – это не по его части.

– Может быть, он кого-то ждет.

Я взялась за ручку.

– Я схожу на разведку.

– НЕТ!