– Пойду. Достану твой бумажник.

Морелли встал.

– Спасибо за завтрак, - поблагодарил он мою матушку. – Было очень вкусно.

Матушка просияла.

– Заходи в любое время. Всегда рада друзьям Стефани.

Он вышел вслед за мной и подождал, пока я открою машину и соберу в охапку его одежду.

– Ты правду сказал насчет Кенни? – спросила я. – Он так и не показался прошлой ночью?

– Спиро оставался в конторе до начала второго ночи. Судя по звукам, играл в компьютерные игры. Это все, что Рош засек «жучком». Телефон не звонил. Кенни не появлялся.

– Спиро чего-то ждал, но ничего не случилось.

– Похоже на то.

Позади моего «бьюика» стояла желто-коричневая развалина под видом полицейского автомобиля.

– Вижу, ты вернул свою машину, - заметила я Морелли.

На ней были все те же вмятины и царапины, и бампер все еще валялся за заднем сиденье.

– Помнится, ты говорил, что ее починили.

– Так и есть, - ответил Морелли. – Они отремонтировали задние фары.
– Он бросил взгляд на дом, а потом на меня. – Твоя мама стоит в дверях и смотрит на нас.

– Угу.

– Если бы ее там не было, я схватил бы тебя и тряс бы до тех пор, пока у тебя не выпали бы пломбы.

– Фу, полицейское зверство.

– С полицией это не имеет ничего общего. С тобой говорит истинный итальянец.

Я сунула ему в руки его же башмаки.

– Я хочу принять участие в заварушке.

– Сделаю все, что смогу, чтобы ты не осталась в стороне.

Мы встретились взглядами. Верила ли я ему? Нет.

Морелли выудил из кармана ключи.

– Ты лучше прикинь, что скажешь своей маме. Она ведь захочет узнать, почему моя одежда оказалась в твоей машине.

– Она и не подумает ничего такого. У меня все время мужские шмотки в машине валяются.

Морелли ухмыльнулся.

– Что это за одежда? – спросила моя матушка, когда я вошла в дом. – Штаны и ботинки?

– Ты не захочешь знать.

– А я вот захочу, - встряла бабуля Мазур. – Спорим, это крутая история.

– Как твоя рука?
– спросила я ее. – Еще болит?

– Только когда сжимаю кулак, а из-за такой кучи бинтов этого не проделаешь. Мне бы туго пришлось, будь это правая рука.

– Планы на сегодня есть?

– Только на вечер. Джо Лузи все еще выставляется на обозрение. Я ведь только член видела, знаешь ли, хочется поглядеть на все остальное на вечерних смотринах в семь часов.

Папаша в гостиной читал газету.

–Хочу, чтобы меня кремировали, когда я умру, - выдал он. – Никаких смотрин.

Матушка обернулась от плиты.

– С каких это пор?

– С тех пор, как Лузи посеял своего Джона. Хочу, чтобы не было ни единого шанса. Пусть меня сразу же отправят в крематорий, где бы я не свалился.

Матушка поставила передо мной полную тарелку яичницы-болтуньи. Потом присовокупила кусок бекона, тост и сок.

Я ела яичницу и обдумывала возможности. Можно было бы остаться дома и сторожить бабулю Мазур, как полагается внучке. Я могла бы таскать ее с собой и сторожить, как полагается внучке, по ходу дела или, может, мне отправиться по своим делам и надеяться, что Бабуля сегодня не значится у Кенни в расписании.

– Еще яичницы? – спросила матушка. – Или кусочек тоста?

– Я сыта.

– Ты и так кожа да кости. Тебе следует больше есть.

– И вовсе я не кожа да кости. Я растолстела. Уже не могу верхнюю пуговицу на джинсах застегнуть.

– Тебе уже тридцать. Ты и должна поправиться, когда стукает тридцать. Что ты все джинсы носишь! В твоем возрасте пора прекратить одеваться, как подросток. – Она наклонилась вперед и вгляделась в мое лицо. – Что опять такое с твоим глазом? Похоже, он снова дергается.

Прекрасно, исключим возможность номер один. Дома я точно не останусь.

– Мне нужно последить кое за кем, - сказала я бабуле Мазур. – Ты хочешь прошвырнуться?

– Полагаю, что могла бы. Как думаешь, это будет круто?

– Нет. Думаю, это будет скучно.

– Ну, если мне захочется поскучать, я могу и дома посидеть. Кого мы будем выслеживать? Этого жалкого Кенни Манкузо?

На самом деле, я намеревалась сесть на хвост Морелли. В качестве окольных путей, полагаю, в итоге это вело к тому же самому Кенни.

– Да, мы будем искать Кенни Манкузо.